Мы сидим с ней вдвоем,
Чай давно уж остыл.
Мы говорим о родном человеке.
А сегодня опять дождь идет.
Дождь идет!
Ударяется ветер в наши старые рамы.
Только мама, как прежде, меня не ждет:
С портрета глядит моя старая мама!
Раздеваюсь в прихожей...
По комнатушке брожу...
Хорошо бы с ненастья горячего чая!
Сижу, запоздалый,
На портреты гляжу,
Сам себе отвечаю:
- Нет, не дождик, а годы шуршат-шелестят,
Застают нас врасплох, тревожно итожа!
Отцу бы сегодня исполнилось
Шестьдесят.
А мама – лишь на год его моложе...
На участке
Уходит день и лучиком не грея.
На строчках меж, как важные божки,
Сутулятся, сквозь сумерки серея,
Набитые картофелем мешки.
Я долг исполнил –
Сделал все, что надо.
По совести я чист перед семьей.
А в поле остается тетя Надя.
Ей дотемна не справиться одной.
Темнеет хмарь...
Опять засентябрило,
Играет ветер ржавою ботвой.
И давит,
давит женщина на вилы,
Встречая дождь упрямою спиной.
Согбенная, она горда для просьбы!
Взгляну украдкой, взор свой отвожу.
Устал как черт...
Шепчу себе: «Помочь бы!..»
И сам, как день, с делянки ухожу...
Первый снег
Сегодня ночью первый снег
Округу запуржит.
Сосед мой – шустрый человек! –
Уж нарубил пыжи...
Он завтра улицей пройдет,
Добычею гордясь.
Сегодня ночью снег падет
На стынущую грязь!
Под сонным солнцем заблестит
Холодный – до беды!
И будет просто набрести
На заячьи следы.
Потом опять приснится мне
Охотник на бегу,
И дым, осевший на лыжне,
Остывший на снегу.
Подранок, обагряя снег,
Уйдет недалеко...
И эхо, как соседский смех,
Умрет легко-легко...
* * *
И припомнилось вдруг: чахохбили,
Ветер с моря,
Ночной ресторан...
Тимофеичу рог подарили:
Тимофеич у нас ветеран!
Только вышло все, как на потеху,
Не шурупит в подарках цехком!
Тимофеич проходит по цеху,
Говорит:
- Вот теперь уж попьем! –
И прищелкнет для важности пущей
О кадык – дескать, будем пьяны...
Мы-то знаем: мужик он непьющий –
Носит в сердце
Осколок с войны...
* * *
Спадает вековая тьма,
Светлеет город наш.
Смотри, вздымаются дома –
Вовсю идет монтаж!
Я снова верю чудесам:
Не чудо ли, скажи,
Растут, как в сказке
По часам
Громады-этажи.
Вот тут недавно был пустырь –
Кусты да лебеда.
Та лебеда и те кусты
Исчезли в никуда:
Над ними здание встает,
Дорога что стрела...
А мой завод совсем не тот:
Весь будто из стекла!
Иду по звонким корпусам,
Дух горьковатый пью,
И по улыбкам, по глазам
Друзей опознаю.
Тут все понятней, все ясней,
Пускай не тишь да гладь...
А у окраины моей
И края не видать!
* * *
Во всем с годами становлюсь разборчивей:
Что раньше пелось –
Нынче не моги.
На вас гляжу, друзья мои рабочие,
По вам сверяю дней своих шаги.
Вершители великого завета,
Хозяева высокого труда,
Собьетесь вы – беда для бела света!
А я собьюсь – так это не беда.
Мне б спеть свое, доходчиво и просто...
Да нелегко рождаются слова:
Ведь и у вас не те уже запросы,
Друзья мои, глазастая братва!
На вас гляжу, по вам сверяю голос:
Хочу поведать людям красоту –
Понятную, простую вашу гордость
И гордую, как правда, простоту.
* * *
Придумал лукошко – портфель парусиновый.
Не с голода промысел, так, не всерьез...
Осинник сберег для меня подосиновик,
Припрятала беленький стайка берез.
Иду, с долгим эхом играю в ауканье,
Вдыхаю лечебный настой синевы.
Прилягу, послушаю леса баюканье
На теплой перине опавшей листвы.
Не надо мне далей
за дымкой туманной,
Не надо иной надо мной высоты!
Всему благодарный,
Я тут первозданный:
И совесть, и думы, и руки чисты.
Со взгорка в овражек,
От деревца к деревцу.
Мне радостно тут, у зеленой родни,
В хорошее верится.
В светлое верится.
Ты только, Россия, себя сохрани!..
* * *
По сельской тропинке иду к большаку.
Костюм городской мой
кусты оросили.
За что полюбил на недолгом веку
Я эти вот стежки-дорожки России?
Должно быть, за думы-жаровни мои,
За мысли-костры, что сжигали и грели...
Читаю, как в книге, строку колеи,
Любуясь, ловлю поднебесные трели.
Открылся большак – и раздольно глазам!
Наверно, и впрямь я родился в рубашке:
Молюсь, как язычник, прилескам, полям,
Столбу придорожному, всякой букашке!
Мой предок далекий – он был узкоглаз...
Но нет узкоглазья
в моем поколенье!
В забвенье сословья, различия рас,
И взгляд мой распахнут от удивленья.
Свободный
шагаю под куполом дня,
И край материнский врачует ожоги...
Когда я умру,
схороните меня
На вечном холме
Возле русской дороги...
* * *
С душой, наполненной приветом,
У теплых дум на поводу
Пишу посланья
И ответа,
Как ни печально, я не жду.
Но греет тайное желанье –
Что, заглянув в наш спешный век,
Промолвит юное созданье:
- О, как прекрасен человек!..
* * *
На земле похорошелой –
Иней, иней!
Говорят, что иней белый...
Иней – синий.
Красно утро полыхает
Неугасно.
Говорят, что жизнь плохая...
Жизнь – прекрасна!
Мы пройдем по белу свету,
Отбушуем!
Кто сказал, что счастья нету?
Я – дышу им!
Встреча с родиной
Когда негаданно-нежданно
В пути окажешься в глуши,
Послушай музыку тумана,
Ее настоем подыши.
Забудь, что время торопливо...
В огромном мире тишины
Склонилась плачущая ива,
В седые всматриваясь сны;
Туман – застывшая поземка –
Заполоводил мокрый луг.
Струится исподволь
Негромкий,
Новорожденный росный звук
И тает белыми мазками...
И чудодейно – не во сне! –
Плывут копешки островками
По этой зыбкой белизне.
И схлынет боль беды минувшей,
И будет легким долгий путь.
Тумана музыку послушай –
На встрече с родиной побудь...