Однако не успела комиссия покинуть лагерь, как «профессор» стал спешно нагуливать прежний жир. В качестве уполномоченного, отвечавшего за здоровье возвращенцев, он инспектировал кухню по нескольку раз на день, и каждая проба пищи продолжалась у него почти час.
Однажды под вечер мы сидели, как обычно, у потухшей печки — Мюллер, матрос и старый еврей, который загнал меня когда-то под крышу барака. Ахима с нами не было, он задержался в лазарете.
Вдруг перед нами, словно из-под земли, появился «профессор». Мы и не услышали, как он подошел. «Профессор» стоял, повернувшись к солнцу, вытянув губы и склонив свою массивную голову на плечо. Казалось, он просто случайно проходил мимо и остановился лишь на секунду послушать наш разговор. Но вдруг он сделал еще шаг в нашу сторону, и его огромная тень почти закрыла нас.
— Все в сборе, вот и прекрасно, — сказал он, покровительственно улыбаясь. — Тесный круг друзей — это прообраз единства нации, подобно тому как семья является ячейкой государства.
Мюллер провел рукой по песку и сказал холодно и деловито:
— Вы собираетесь походя положить нас в карман, как германская армия — англичан?
Джеки, который в эту минуту появился из-за угла барака, остановился как вкопанный.
«Профессор», вероятно, заметил неприязнь в наших взглядах. Он раскатисто захохотал.
— Милейший Мюллер, — пролаял он. — Надеюсь, вы не чувствуете себя англичанином?
Потом он нахмурился, и лоб его прорезали жирные складки; он добавил:
— Я борюсь за каждого немца, в том числе и за вас.
— Тяжелая у вас работа, — усмехнулся Мюллер. — Вы имеете право на дополнительный паек.
— Нет, кроме шуток, — сказал «профессор» неуверенным тоном. — Скоро здесь все окончательно ликвидируют. Не могу ли я быть вам полезен? Может быть, вы все-таки решитесь уехать?
— В Англию?
— Домой. В Германию.
Мюллер расправил свои худые плечи, сплюнул и, растягивая слова, сказал:
— Ну что ж, скатертью дорога. Я — пасс.
Мы с трудом удерживались, чтобы не расхохотаться. Вдруг старик еврей взял свой костыль, оперся на него и встал. Не знаю сам, почему я так внимательно следил за каждым его движением. Но я увидел, что и Джеки, стоявший позади старика, тоже не спускал с него глаз. Обтянутый кожей скелет, с черепа которого свисали седые космы, ковыляя, подошел к «профессору» и посмотрел на него с выражением страха и надежды.
— Скажите, пожалуйста, — спросил старик, — а что будет с нами?
Тройной подбородок «профессора» заколыхался. Не отвечая ни слова, он вышиб костыль из рук калеки. Я услышал, как что-то хрустнуло в спине старика, и вскочил на ноги, как и все остальные.
— Джеки! — прозвенел крик старика в раскаленном воздухе.
Джеки подскочил к «профессору» и ударил его кулаком под ложечку. Словно резиновый мешок, из которого выпустили воздух, толстяк вдруг осел. Губы его задергались, казалось, он шепчет что-то.
Вокруг Джеки и «профессора» тотчас сомкнулся круг любопытных. Матрос схватил костыль старика и принялся расталкивать зевак, сбежавшихся к месту происшествия.
— Место для Джеки, — крикнул матрос громовым голосом. — Сегодня у него большой день.
Это было захватывающее зрелище. Джеки, в котором не было и грамма жира, превратился в какой-то бронзовый вихрь — взлетающие руки, молотящие кулаки и мелькающие ноги. Он ни секунды не стоял на месте, удары градом сыпались на «профессора», и тот, закатив белки глаз, медленно кружился вокруг своей оси.
Лучи заходящего солнца падали на дерущихся, одевая их в пурпур. В лагере воцарилась непривычная тишина. Слышно было только прерывистое дыхание противников. Даже вечный скрип насоса — и тот утих. Вдалеке, в вечном своем одиночестве, вздымались горы. Низенькие деревенские домики сонно клонились к земле, окутанные синеватым вечерним маревом.
— Левой, Джеки! — крикнул матрос, выговаривая слова со своим резким акцентом. — Левой работай, говорят тебе!
— Возмутительно, — прохрипел Нетельбек.
Каждый раз, когда кулак Джеки опускался на нос «профессора», тот вздыхал, словно в глубоком сне. Меня особенно взволновало то, что слабейший осмелился сразиться с сильнейшим. За «профессором» стояла сила, только что разгромившая великую страну, а уж Джеки эта сила могла раздавить, как червяка. Так что же заставило Джеки позабыть о своей слабости?