III
Предсказано ли векам разобщеньяПожизненно чужими оставаться?И что, однако, требует прощенья,И верно ли, что проще – улыбаться?Как в песенке слепой, недоумённостьГлядит из разговорчивого лада,И радует имён определённость —Самой незаменимости отрада.
IV
Как будто, пробуждению ночномуБессмысленно вверяя наважденье,Подобно притяжению земномуПрисутствует вокруг перерожденье, —И, сразу за оградою играяС луною, невесомою доселе,Мелодия родная, умирая,К небесной приближается капелле.
V
На львиную сноровку не позарясь,Склоняет Август смуглые колени, —Быть может, вы, когда-нибудь состарясь,Прекрасной уподобитесь Елене —Тогда-то тьмою послевисокосной,Отселе различаемый не всеми,Ваш юный облик, ревностный и грозный,Мелькнёт на миг в предании иль гемме.
VI
И встанет над отравленной листвою,Над сенью, отягчённою годами,Мерцания биение живоеМеж явью и большими городами,И вызовет участие немое,Как некогда – внимание святое, —И, связанная узами с зимою,Вы это назовёте красотою.
VII
Пусть вам не помешает это, Ольга,Отнекиваться в жизни безмятежнойОт исповеди, видимой настолько,Что вряд ли отличается от прежней —Безмолвной, непрерывной, бестелесной,Несбывшейся, – ну кто там пламя гаситИ в заповеди дали бессловеснойЧела венками нови не украсит?
VIII
Не с нами ли, бредущими в округе,Таящими дремотную отвагу,По кругу время движется на юге,Ступени приноравливая к шагу?Не нами ли загадка не раскрыта,Сближенья не разгадана шарада?И ровное молчание – размыто,И кровного отчаянья – не надо.
IX
Пускай же распоясанно и сонноПрощанье нарастает, непреклонно,Как замысла туманная изнанка,Как всё, что изводило спозаранку,Подобием приспущенного стяга,Как женщины чарующая тяга,Как в сумерках, что гнутся и гадают,Деревья о сраженьях рассуждают.
Гроза издалека
Покуда полдень с фонарёмБродил, подобно Диогену,И туча с бычьим пузырёмВздувала муторную вену,Ещё надежда весь сыр-борГулять на цыпочках водила, —И угораздило заборТорчать, как челюсть крокодила.
Осок хиосская резняМечей точила святотатство —И августовская стерняКлялась за жатву рассчитаться, —И, в жажде слез неумолим,Уж кто-то стаскивал перчаткуОт безобидности малинДо кукурузного початка.
И обновившийся ИсламНарушил грёз обожествленье, —И разломилось пополамНедужных зол осуществленье,И гром постылый сбросил грузИ с плеч стряхнул труху печали,Как будто краденый арбузВ мешке холщёвом раскачали.
И чтобы к ужасу впритыкХозяин сдуру нализался,Змеиный молнии языкС надменным шипом показался —И по-младенчески легкоКочуя в стае камышиной,Кормилиц выпил молокоИз запотевшего кувшина.
Покуда в мальве с бузинойНизин азы недозубрили,Покуда в музыке земнойОхочи очень до кадрили,Как в школе, балуясь звонком,Тщета внимания ослабла —И, кувырок за кувырком,Пошли шнырять за каплей капля.
И повеленья полутонНад ходом времени обратнымОставил нас с открытым ртомИ лопотанием невнятным, —И в уверении крутомУже разверзлась ширь дневная —А где-то в ливне золотомЕщё купается Даная.
«Блаженнее долю другой воспоёт…»
…Цикада
Хмельней стрекочет, не о своей глася
Блаженной доле, но вдохновенная
От бога песен.
Блаженнее долю другой воспоёт —И ты объяснить захотела:Бессонные ночи – от Божьих щедрот,А нежность – от певчего тела.
Ступенчатым стрёкотом бейся в груди,Крои искромётное диво,Разматывай пряжу – и в небо идиПо нити, протянутой криво.
Нельзя оглянуться, упасть в темноту —Не то прозеваешь мгновенье,Когда по наитью поймёшь высоту —А там поведёт вдохновенье.
Но что это? – рядом, где сад распахнул,Как шторы, шуршащие кроны,Почудилось: кто-то, отчаясь, вздохнул —И горло разбухло от стона.
Не ты ль загрустила, пичуга моя,Нахохленно клюв запрокинув,Билет несчастливый – залог забытья —Из торбы гадальщика вынув?