«Взглянуть успел и молча побрести…»
Взглянуть успел и молча побрестиКуда-то к воинству густомуЛиствы расплёснутой, – и некому нестиСвою постылую истому,Сродни усталости, а может, и тоске,По крайней мере – пребываньюВ краю, где звук уже висит на волоске, —И нету, кажется, пристойного названьяНи чувству этому, что тычется в туманС неумолимостью слепоюЛуча, выхватывая щебень да саманМеж глиной сизою и порослью скупою,Ни слову этому, что пробует привстатьИ заглянуть в нутро глухоеНемого утра, коему под статьЛишь обещание сухоеКаких-то дремлющих пока что переменВ трясине тлена и обмана,В пучине хаоса, – но что, скажи, взамен? —Труха табачная, что разом из карманаНа камни вытряхнул я? стынущий чаёк?Щепотка тающая соли?Разруха рыхлая, свой каверзный паёкОт всех таящая? встающий поневолеВопрос растерянный: откуда? – и ответ:Оттуда, где закончилась малина, —И лето сгинуло, и рая больше нет,Хоть серебрится дикая маслинаИ хорохорится остывшая вода,Неведомое празднуя везенье, —Иду насупившись – наверное, туда,Где есть участие – а может, и спасенье.
«День к хандре незаметно привык…»
День к хандре незаметно привык,В доме слишком просторно, —Дерева, разветвясь непокорно,Не срываясь на крик,Издают остывающий звук,Что-то вроде напева,Наклоняясь то вправо, то влевоВслед за ветром – и вдругЗаслоняясь листвойОт неряшливой мороси, реяКак во сне – и мгновенно старея,Примирённо качнув головой.
Так и хочется встатьНа котурнах простора,Отодвинуть нависшую штору,Второпях пролистатьЧью-то книгу – не всё ли равно,Чью конкретно? – звучанье валторны,Как всегда, непритворно,Проникает в окно,Разойдясь по низам,Заполняет округуНаподобье недуга —И смотреть непривычно глазам
На небрежную мглу,На прибрежную эту пустыню,Где и ты поселился отныне,Где игла на полуЗавалялась, блеснув остриёмИ ушко подставляяДля невидимой нити – такаяПрошивает, скользя, окоём,С узелками приметОставляя лоскут недошитым,Чтоб от взглядов не скрытымБыл пробел – а за ним и просвет.
«Призрак прошлого к дому бредёт…»
Призрак прошлого к дому бредёт,Никуда не торопится,Подойдёт – никого не найдёт,Но такое накопитсяВ тайниках незаметных души,Что куда ему, дошлому,Торопиться! – и ты не спеши,Доверяющий прошлому.
Отзвук прошлого в стёклах застрялЗа оконною рамою —Словно кто-нибудь за руки взялЧто-то близкое самое,Словно где-нибудь вспыхнуло вдругЧто-то самое дальнее,Но открыться ему недосуг, —Вот и смотришь печальнее.
Лишь озябнешь да смотришь вокруг —Что за место пустынное?Что за свет, уходящий на юг,Приходящий с повинною,Согревающий вроде бы здесьЧто-то слишком знакомое,Был утрачен – да всё же не весь,Точно счастье искомое?
Значит, радость вернётся к тебе,Впечатления чествуя,С тем, что выпало, брат, по судьбе,Неизменно соседствуя,С тем, что выпадет некогда, с тем,Что когда-нибудь сбудется, —И не то чтобы, скажем, Эдем,Но подобное чудится.
«От заботы великой твоей…»
От заботы великой твоейО таких вот усталыхСочинителях книг запоздалыхО слетевших с ветвей,Индевеющих листьях, о техУлетающих к югу пернатых,Что в лесных обитали пенатахИ напелись за всех,
О таком, что потомНепременно напомнит о прошлом,От которого жарко подошвамНа ковре золотом,Пересыпанном зернью росы,Зачернённом дождями,Там, где ржавыми вбиты гвоздямиДорогие блаженства часы,
От заботы о том,Что томит меня ночью туманной,Что аукнется тьмой безымянной,Перевяжет жгутомЧто-то нужное сердцу – а тамПеременит пластинку,Что тревожит меня под сурдинку,Что идёт по пятам,