Супруг, вскоре прибывший, внешне казался сильно старше жены (на самом деле всего шесть лет разницы) и служил на должности со сложным названием в министерстве иностранных дел. В результате он был заинтересован как бы не больше жены, видно было, что ситуация его сильно беспокоит.
Терапия закончилась на первом же (по большому счету надо бы сделать его и последним, но кто же так делает?) сеансе. Недолгий расспрос привел к гипотезе, что все ее проблемы вызваны беременностью. Пациентка удивилась, но, немного подумав (при этом уставившись на засунутый под стекло на письменном столе календарь и шевеля губами), согласилась. Срок был приблизительно недель двенадцать и Иохель удивился про себя, что до него никто, включая и саму Анну, этого не предположил. Вызванный из другой комнаты муж известию приятно обрадовался (не меньше жены) и начал вслух подсчитывать, когда же он станет счастливым отцом. Наверное, для службы в МИДе навык устного счета был делом не главным, так что Иохелю пришлось после третьей неверной попытки назвать вероятный срок, после чего счастливый будущий отец был выпровожен радоваться в другую комнату. Прервав счастливые (и немного бессвязные) словоизлияния пациентки, он начал разбираться, что же не так с мужем. Погруженная в транс и отправившаяся по собственной воле в детство, прошедшее в Харбине (китайский в исполнении пациентки звучал очень красиво, хоть и непонятно), она тут же рассказала, что во время конфликта на КВЖД, в возрасте шести лет, ей пришлось столкнуться с противным китайцем, тычущим в лицо ее няньке винтовкой и у которого ужасно воняло изо рта. Вот прямо как у мужа сейчас. Загадка была разгадана. Иохель — до свидания, жена — к гинекологу, муж — к стоматологу, все счастливы. На прощание супруги, уже на пару пребывавшие в легком трансе, получили короткую терапевтическую беседу. Несмотря на то, что встреча изначально была объявлена бесплатной, они всё же попытались дать ему денег, но Иохель от вознаграждения отказался, что-то невнятно пробормотав. Договорились о встрече через неделю, для того, чтобы убедиться в правильности решения.
Уже в прихожей Иохеля, стоявшего перед дверью и принимавшего шляпу от супруга пациентки (Феликс Родионович, если уж подробности до конца) застал звонок в дверь и на пороге он столкнулся с молодой, лет тридцати, женщиной, с первого взгляда показавшейся ему настоящей красавицей и неуловимо похожей на хозяйку дома. Их быстро представили друг другу и вдобавок к коротенькому рукопожатию он получил любопытствующий взгляд, из которого Иохель сделал вывод, что и сам он оказался небезынтересен новой знакомой, старшей сестре Анны Михайловны, тоже Михайловне, только Полине (что за дурь лезет в голову).
Уже спускаясь по лестнице он услышал самое начало разговора сестер, начавшегося с реплики Полины «Я буквально на пять минут…», оборвавшейся хлопнувшей дверью.
Острая необходимость подумать о некоторых местах в книге Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представление», которые до сих пор оставались непонятными, заставила доктора присесть на краешке лавочки возле подъезда, из которого он только что вышел. Вместо Артура Шопенгаэра в голову лезла странная песня, которую как-то напевал Андрей, сидя в его палате в Дюнкерке, со словами «Оказалось, что она беременна с месяц». Понятное дело, песня вспомнилась в связи с диагнозом осмотренной им дамы. Что там было с этой беременной в песне, Иохель не помнил, остались только эти слова, начало про хромого еврея (что Иохелю при первом прослушивании казалось немного обидным) и странноватый джазовый мотивчик [1].
Конечно же, беседа сестер длилась вовсе не пять минут, а несколько дольше, но доктор, увлеченный вспоминаниями о мельком слышанной песне, этого почти не заметил. По крайней мере, никакого недовольства он не высказал, когда Полина выпорхнула из двери, стуча каблучками, одетая в какое-то воздушное платье и копаясь на ходу в сумочке. Да и какое недовольство, они ведь ни о чем не договаривались.
— О, а Вы здесь! Как мило! — казалось, она вовсе не удивилась, увидев поджидавшего ее Иохеля. — Вы не голодны? Давайте пообедаем. Вы не против?
Доктор тут же растерял все слова, заготовленные для начала беседы (ни один вариант не предполагал, что он будет так агрессивно атакован), а потому, подхваченный Полиной под руку, пошел вместе с ней (вовсе не протестуя, о чем вы?) в ресторан театрального общества (тот самый, что через дорогу). Швейцар, увидев ее, почтительно открыл дверь и они без задержек последовали в зал.