— Наконец-то, — сказала она, остановившись в нескольких сантиметрах от него (да она же одного роста со мной, вон, прямо нос к носу). — Ты там что, целый день сидеть собирался? Я, между прочим, голодная тут сижу, а ты, судя по запаху, ел пирожки. С капустой, — сказала она, принюхавшись. — И кто тебе так ужасно погладил рубашку, это же просто кошмар какой-то.
_____________________
[1] Чиж, «Она не вышла замуж…»
[2] Около часа, если совсем прогулочным шагом.
[3] Довольно мудреная процедура, в которой участвовали самец лягушки, моча беременной и микроскоп. Точность прогноза была довольно-таки высокой, метод использовался достаточно широко еще в восьмидесятые.
Глава 8
— Здравствуй, Полина, очень рад видеть тебя (как, она здесь, всё это время, а я там сидел, время терял), — чуть заикаясь, сказал Иохель (подпрыгивать от радости только не надо). — А что не так с рубашкой? Я ее гладил вообще-то сегодня, сам… А мы можем пойти пообедать, вот, где мы… (да остановись уже!)
— Не знаю, что ты там гладил, но точно не рубашку. Её у тебя будто корова жевала. Нет, идти с тобой в ресторан и сидеть с тобой рядом, пока ты так кошмарно одет, я не могу. Лучше буду умирать с голоду, чем такое, — тут Полина широко улыбнулась и засмеялась (смейся, смейся, не останавливайся только!). — Нет, ты шуток совсем не понимаешь, что ты нахмурился сразу? В ресторан не пойдем, а пойдем в гости. Ты где живешь?
— На Зубовском бульваре, там от метро…
— Нет, это далеко. К тому же, у тебя там, наверное, и есть нечего, и выпить предложишь только теплую водку, а еще носки по комнате разбросаны, — она продолжала улыбаться и Иохель, глядя на нее, вдруг понял, что тоже улыбается вместе с ней — от уха до уха.
— Носки в шкафу, у меня там порядок вообще-то, теплой водки нет… но и еды тоже нет…, — и, обрадовавшись вдруг найденному решению, он торопливо добавил: — Но мы купим по дороге и у нас всё будет.
— Ага, хлеб и колбаса, очень романтично. Иохель, мы же не студенты, а почтенные люди. Нам положено поесть чего-нибудь основательного, выпить не спеша.
Всё это время они так и стояли в считанных сантиметрах друг от друга, он чувствовал ее запах, видел глаза (серые, почти голубые, ресницы такие пушистые, только не отрывай взгляд, не надо), маленькие капельки пота на лбу, несколько волосков, выбившихся из-под шляпки, родинку под правой бровью. Вдруг, удивившись собственной смелости, он погладил ее по щеке и, потянувшись чуть вперед, поцеловал прямо в чуть раскрытые губы.
Волшебство продолжалось всего миг, Полина обеими руками схватила свою шляпку, державшуюся на какой-то заколке, поцелуй тут же прервался, по асфальту покатилась упавшая шляпа Иохеля, окружающий их мир ворвался шумом с такой близкой улицы (прогонит, теперь точно обидится и прогонит, не надо было, но пусть хоть так) но, засмеявшись, она сказала ему, так неуклюже (смешной, надо же так) и неловко догонявшему подгоняемую ветром по асфальту шляпу:
— Ты не торопись. Сейчас остановится, поднимешь, — и дождавшись, когда он выпрямится со злосчастным головным убором в руках, продолжила, как ни в чем не бывало: — Так вот, поесть нам надо основательно и вкусно. А потому мы идем ко мне. И живу я ближе, и дома порядок, и о еде я позаботилась заранее, в отличие от некоторых, способных только чужие пирожки есть.
Иохель всё-таки отряхнул пыль (что же эта шляпа всё время падает? мы к ней идем, да? что она там еще сказала? неважно, главное, вместе), подошел, предлагая руку, но Полина даже не посмотрела на него, продолжая колдовать с заколками и шляпкой.
— Держи вот, будешь подавать. Это вам, мужикам, всё просто, пуговицы на месте, штаны без дырок — и иди себе, уже красавец. А тут с этим добром пока разберешься… Давай заколку уже, не стой (да я тебе готов вечно помогать). Вот как же можно было за одну секунду такой разгром на голове учинить? Ты талант прямо, Иохель. Всё, готово, пойдем уже, — и, взяв его под руку (точно не сердится, нет, надо же быть таким идиотом), повела со двора.
— А где ты живешь? — спросил он, когда они повернули в сторону площади Маяковского.
— Да недалеко, третья Тверская-Ямская, двадцать [1]. Тоже, как и ты, на Садовом кольце. Почти. — зацепившись ногой за что-то, она повисла на его руке и Иохель на секунду почувствовал, как ее грудь прижалась к его плечу [2]. — Погоди, ты же видишь, я падаю. Иохель. Иохель, — повторила она, как бы пробуя (зачем же ты оторвалась от меня, такая мягкая?), — странное немного имя.
— Это папа всё. Ему почему-то захотелось. Если хочешь, называй меня каким-то более привычным именем, — ответил он (только не Илья, не надо, только не это).