— Варенье будешь? Я нашла вишневое и крыжовенное. Мне крыжовенное больше нравится. А тебе? Вот балда, а на стол поставить забыла.
Она вскочила и пошла за вареньем (всё еще одетая только в рубаху Иохеля).
— У тебя очень красивые ноги, — заметил, любуясь, он.
— Только сейчас заметил? — улыбнулась Полина.
— Заметил давно, сказал сейчас. Ты извини, что так вышло, отдохнуть тебе не дали.
— Эх, доктор, — она поставила розетки с вареньем и прижала его голову к груди. — Да я с тобой хоть куда, пойми ты. Придется тебе, Гляуберзонас, со мной теперь. Я, конечно, девка немолодая уже, четвертый десяток пошел, характер у меня вредный временами бывает, а временами еще хуже, и, может, и не надо говорить такое на втором свидании. Я от тебя теперь не отсохну. Как тебе такое?
— Какое? Что четвертый десяток или что характер вредный? Так и мне не восемнадцать, а вредный характер — это ты еще с Марией Ароновной, матушкой моей, не знакома. Если ты со мной — так и я с тобой. И мне это, скажу я тебе, очень нравиться. Ладно, давай пить чай. Пойду завтра с утра, хотя нет, сегодня уже, искать гранатовый сок и говяжью печень. С костюмом, наверное, придется повременить.
— Зачем временить? Мерки я с тебя и дома сниму, а выбрать материал ты, надеюсь, мне доверишь, — сказала Полина, разливая чай из заварника.
— Одной заботой меньше, — сказал Иохель, пододвигая варенье ближе к Полине. — Бери крыжовенное, ты же хотела.
— Вкусное, — она облизала ложечку, — где взял?
— Синицын от мамы из Арзамаса привез. Так что тебе хватит, у нас много.
— М-м-м, это хорошее предложение. А то у папы на даче крыжовник растет, но на варенье сил не хватает, мы его так съедаем, с куста. Так что спасибо твоей маме. Пойдем спать, Иохель, утром ведь точно, на работу идти, а мы тут сидим, чаи гоняем, — она встала и, наклонившись через стол, поцеловала его.
— Пойдем, — он допил чай и пошел за Полиной в спальню.
* * *
Утром, проводив Полину (цветы у тебя постоят, ладно? я после работы домой, переодеться и с собой кое-что взять, потом к тебе, ты не против? ой, варенье, спасибо, я на работе чай попью! встречать не надо, дорогу запомнила, жди), Иохель пошел делать Синицыну перевязку, но в дверь постучали. Посмотрев в глазок, он увидел переминающегося с ноги на ногу дворника.
— Доброе утро, Павел, заходи, — сказал он, открывая дверь.
— И Вам доброго утра, Иохель Моисеевич, — ответил дворник. — Я вот, зашел Сидора Ивановича проведать, узнать о его здоровье.
— Да заходи, не стой, — сказал Иохель, — здесь поговорим. Он спит еще, наверное.
— Не сплю я, — отозвался из своей спальни Синицын. — Заходите.
— Здравствуйте, Сидор Иванович, — сказал дворник, сняв калоши и проходя в комнату. Как здоровье?
— Ничего, выберемся. Рассказывай, что там? — оторвав голову от подушки, спросил Синицын.
— Всё убрали, никаких следов. Жена сейчас лестницу еще раз помоет, не беспокойтесь. О людях этих я спрашивать у своих буду, у сурая [5]. Найдем. Выздоравливайте, Сидор Иванович. Вот, это Вам, — он достал из кармана красное яблоко и положил на сундук, стоявший у стены. — До свидания.
Обув свои калоши, дворник ушел. Иохель помыл руки и осмотрел рану перед перевязкой.
— Вроде хорошо всё, рана чистая, из дренажа отделяемого немного. Рассказывай, что там было?
— Да что, возвращался я, с ребятами посидели немного, ну, думаю, пора на боковую, тут одна дамочка в гости зазывала, но с осторожностью чтобы. Вот и шел попозже, уж почти час ночи был. Выходит навстречу мне возле этого сарайчика хлыщ молодой, такой, знаешь, приблатненный, сапоги гармошкой, кепочка-восьмиклинка, папироска к губе приклеена, говорит мне, ты, мол, дядя, писем много носишь, надо бы серьезным людям на грев взносы сдавать, а то с почтальоном неприятности могут случиться. Ой, Моисеич, что ж ты так, по живому-то!
— Потерпи, Сидор, сейчас, заканчиваю уже.
— Вот и говорю, дожидались они меня, значит. Ну, я его послал, по матушке, еще всякая сопля мне указывать будет, кому что носить. А он сразу ножиком махать. Повезло ему, вишь, по ребрам прошелся. Только потом и мне повезло, у меня тоже ножик есть, я ему прямо в печень засадил, он там и прилег. А второй, гаденыш, прятался, ждал, не усмотрел я его. Вот он меня по голове чем-то и огрел. Вот такие, понимаешь, приключения. И дамочка меня не дождалась. Что-то с этим надо делать, Моисеич, если эти упыри пристали, то просто так не отлипнут. Не думаю, что это какие-то серьезные люди, те так не сделали бы. Ничего, сейчас недельку полежу, оклемаюсь, а там займусь ими. Посмотрим, кто кого.