_____________________
* Muddy Waters — I Can’t Be Satisfied. Как раз в 1948 Мадди Уотерс ее записал и она мгновенно стала хитом в Чикаго. Не без усилий белорусских товарищей Лейзора и Фишеля Чижей, которые во время путешествия через Атлантику превратились в Леонарда и Фила Чессов, и основали на своей новой родине легендарную «Chess records».
Глава 15
Иохель проснулся рано, на улице едва рассвело. Он поворочался немного, посмотрел на сопящую во сне Полину и попытался лечь поудобнее, стараясь не сдвинуть ее ногу, вольготно расположенную поперек кровати. Тихо шумел дождь, изредка стуча каплями по стеклу. Спать не хотелось. Он встал, прикрыл окно, чтобы вода не попадала на подоконник, снова лег, попытался читать, но скоро понял, что не помнит, о чем только что читал. Предстоящая встреча с отцом Полины сегодня его беспокоила намного больше, чем накануне. Кроме имени и лица с нечеткой фотографии, об этом человеке ему известно ничего не было. «Отчество, конечно, спрошу, но откуда знать, что он за человек. Это для Полины он — любящий папа, а для меня?» — сомнения всё множились. С отцами невест Иохель прежде не общался. Да и невест было в его жизни не очень много. Старый опыт с профессорской дочкой, быстро закончившийся вместе с началом борьбы с засильем еврейских специалистов, в счет не шел — там он сначала познакомился с отцом, и только после этого — с дочерью. Кроме этого случая, знакомство с родителями девушек, за которыми он ухаживал, вовсе не предполагало никаких матримониальных планов.
Ему не то чтобы было страшно, но воображение подбрасывало сцены, где усатый дядька с сединой на висках, типичный железнодорожник, не пускает его в дом. При этом дядька из фантазий вовсе не походил внешне на мужчину, которого Иохель видел на фотографии. Сон всё не шел. К тому же нога Полины отвоевала новый кусок территории и лежать на самом краю стало совсем неудобно. Иохель в голове разыгрывал всё новые эпизоды сражения с железнодорожником (теперь тот уже курил папиросы и время от времени покашливал), неизменно заканчивающиеся изгнанием Гляуберзонаса с территории дачи. Полина вдруг пробормотала, не открывая глаз:
— Ну хватит уже ворочаться, ты же мне спать не даешь совсем. Совесть имей, рано еще.
— Как тут спать, если ты ноги разбросала на всю кровать? — неожиданно для себя в рифму спросил Иохель, на время забывший о войне с усатым железнодорожником.
— Хорошие ноги, им места много надо, — ответила Полина, при этом, впрочем, подтягивая нарушительницу кроватной границы к себе.
Он посмотрел на ногу, действительно хорошую, перевел взгляд на выбившуюся из-под простыни, сменившей жаркое одеяло, грудь и усатый железнодорожник, спрятав в карман свои папиросы, исчез, успев напоследок тихонько кашлянуть.
* * *
После утренней любви сон вернулся почти мгновенно. Первой засопела Полина, уткнувшись носом ему в плечо, а потом и Иохель, едва закрыв глаза, тут же провалился в такое долгожданное и спасительное забвение.
Разбудил их Синицын, вежливо покашливая под дверью.
— Что там случилось? — спросил Иохель, когда кашель повторился в третий (а, может, и больше, кто же его считал, пока он спал) раз.
— Вы же с утра за город собирались. Так я хотел спросить, завтракать будете? А то уже почти десять, а вы всё спите, — вежливость Сидора исчезла вместе с осторожным покашливанием и теперь по его голосу можно было понять, что те, кто спит до десяти, достойны, как минимум, публичной порки.
— Сидор Иванович, дорогой, доброе утро, — в разговор вплелся медовый голос Полины. — Как хорошо, что Вы о нас заботитесь. — Она вскочила с кровати и, накинув красный шелковый халат с драконами (подарок Сидора), вышла из комнаты, завязывая на ходу поясок, при этом чуть не задев дверью стоящего слишком близко Синицына. — Завтракать будем, конечно. Давайте обойдемся яичницей с колбасой. Мне два яйца. Тащ майор, — обратилась она к Иохелю, — Вам сколько? Три? И вскипятите, пожалуйста, чайник, я заварю нам всем зеленый чай.
Каким образом Полина выяснила, что Сидор падок на грубую лесть, для Иохеля так и осталось загадкой. Скорее всего, случайно. Но когда Синицын слышал от неё какой он заботливый и как всем повезло, что именно он заботится о них, он тут же расплывался в улыбке и был готов выполнить любые просьбы. Выяснять экспериментальным путем, реагирует ли Сидор таким образом на всех или только на Полину, Иохель не стал по этическим соображениям. Синицын слушал его и без лишних ухищрений.
Красный халат с драконами также служил немаловажную роль в общении Полины и Сидора. Сам халат ей не нравился, она говорила, что такое могут носить только толстые тетки с перманентной завивкой, но Синицын гораздо охотнее шел на уступки, когда Полина его надевала и рассказывала, как ей угодил с подарком дорогой Сидор Иванович.