— Вам же не очень срочно, Полина Михайловна? — поинтересовался Сидор, записывая в блокнотик всё, что она смогла вспомнить о знакомой отца. — Дней через десять устроит? Сейчас просто некогда, это ж целый день на эту Светлану потратить придется. А, может, и больше, кто ж его знает. Под венец, как я понял, она с Вашим папой еще не собирается, так что давайте не спеша. Всё разузнаю и доложу, не беспокойтесь. За мной не заржавеет!
— Спасибо, дорогой Сидор Иванович, — Полина чмокнула Синицына в щеку и упорхнула.
— Ох, лиса, — улыбнулся он, пряча блокнотик в карман, — как же, «дорогой Сидор Иванович». Ну да ладно, пусть думает, что самая хитрая, меня ведь от этого не убудет, а ей приятно. Правильно я говорю, Моисеич? — с улыбкой спросил он у Иохеля, подпирающего дверной косяк.
— Так ты… не это?.. — удивленно спросил Иохель. — А я уж думал…
— Что я как пацан поведусь на бабьи улыбки? — засмеялся Синицын. — Вот мы с тобой, тащ майор, сколько лет знакомы? Шесть уже скоро, с сорок второго если считать. — Сидор пошевелил губами, ведя подсчет. — Ну да, зимой как раз шесть и будет. И ты мог подумать, что меня красивая девка вокруг пальца так просто обведет? Да не родилась еще та баба, которая Сидора Синицына обмануть сможет, — с гордостью сказал он, потрясая поднятым вверх указательным пальцем.
— Значит, плохо я тебя знал, Сидор, — немного разочарованно сказал Иохель. — Извини.
— Не за что извиняться, Моисеич. Мы ж с тобой, почитай, всё время почти между мужиков жили, откуда тебе такое знать. А мне оно навроде игры, она поулыбается, а я как бы поддаюсь. Ничего ж плохого я против Полины Михайловны не замышляю, ты не подумай, — махнул он рукой.
— Ладно, Сидор, я тебя понял, — засмеялся Иохель.
— Я, тащ майор, сегодня по нашим делам ходил, — сказал Синицын, когда смех умолк.
— Что там академики? Готово? Моя помощь нужна? — посерьезнев, спросил Гляуберзонас.
— Готовы твои академики, не переживай, — от шутливой рассудительности Сидора в одну секунду не осталось и следа. — Главному этому только, Лысенке, надо слова верные придумать, чтобы наверняка. Так что ты, тащ майор, на завтра с утра ничего не планируй, поедем к обеду к Иосифу Абрамовичу, подумаем вместе. Он просил. Время-то идет, всего ничего осталось. Не, ну до чего чудной мужик, этот Рапопорт, — хмыкнул Синицын. — Переживает за какие-то козявки, которые и увидеть нельзя. Но справедливый, не скажу ничего. — Сидор помолчал, вспоминая что-то, потом добавил: — Про войну мы с ним немного поговорили, помотало его. И, что главное, Моисеич: вот он профессор, важная шишка, а со мной разговаривает, как с ровней. Уважаю я таких людей.
_____________________
* Уильям Фолкнер — Особняк. «Он был красный, чуть темнее, чем бывают кленовые листья осенью, а на нем не один подсолнух и даже не букет, а по всему полю рассыпаны крошечные желтые подсолнечники, и в каждом — маленькое голубое сердечко совершенно того же цвета, что и мои рубашки, когда они чуть полиняют. Я даже дотронуться до него не посмел». Ну, и васильки — напоминание об Андрее, который в этот момент занимается неизвестно чем.
** Нет, Полина никак не могла знать о стихотворении Арсения Тарковского «Стол накрыт на шестерых», да и настроение здесь совсем другое.
Глава 16
С Юзиком встретились в том же дворике, что и в первый раз. Свежеокрашенная зеленой краской лавочка, стоявшая неподалеку от песочницы, в середине рабочего дня была свободной. Вездесущие старушки выбрали для посиделок место у подъезда, и троица заговорщиков оказалась для них почти незаметной из-за высившейся на детской площадке горки сыроватого песка.
Иохель достал из своего замечательного портфеля (даже Юзик при встрече отметил, что с этим предметом в руках он выглядит как настоящий буржуй) ту же картонную папку, теперь уже гораздо более потрепанную на вид, и передал ее Сидору, опять оказавшемуся в середине.
— Значит так, здесь, — помолчав, торжественно начал он и похлопал по папке, — вся эта ваша сессия. Все тезисы, — он выговорил это слово, явно гордясь собой, — докладов, полностью утвержденная повестка. Даже вот есть список иногородних участников и бронь в гостинице «Москва».
— И теперь самый главный вопрос: что с этим делать? — задумчиво спросил Иохель. — Если бы надо было просто сделать из этого сборища цирк с конями, мы бы сделали. Опыт есть.
— Нет. Я не хочу так. Пускай Лысенко катится в свою Одессу, на опытную станцию, — несколько раздраженно сказал Рапопорт.