— Приятно слышать совет от такого знатока женской натуры как ты, — улыбнулся Иохель.
— Не трави душу, Моисеич, — обиженно ответил Синицын. — Ошибся, с кем не бывает.
* * *
Трубку сняли после первого же гудка, будто ждали у аппарата. Едва Иохель поздоровался, Мария Григорьевна, не дожидаясь, когда он представится, быстро заговорила:
— Приходите Иохель Моисеевич, ждем Вас! Алеша вчера вернулся, счастье-то какое! Всё, всё получилось, как Вы и говорили! Чудо, просто чудо же! Вот и Паша дома, он очень хотел с Вами познакомиться.
Вся семья будущего офицера была в сборе. В прихожей Иохель заметил китель с погонами генерал-лейтенанта авиации и подумал, что с таким папой сын может хотеть стать только офицером, и никем иным, потому что все остальные мнения — ошибочные.
Хозяйка попыталась усадить его за обеденный стол, где уже сидели отец с сыном, удивительно похожие друг на друга, но Иохель, познакомившись с улыбающимся генералом, попросил у всех присутствующих прощения и увел сына в другую комнату.
— Рассказывай, Алексей Павлович, — предложил он.
— Да понимаете, доктор, я первые три ночи с ума сходил, не спал, хотел намочить постель и не смог. А дедушка, оказывается, еще и дверь запирал, чтобы я до утра из комнаты не вышел.
— И чем всё закончилось? — спросил Иохель, которого подробности не очень интересовали, так как он их создавал сам.
— Всё прошло, как и не было, — всё ещё не до конца веря в свое счастье, сказал Алеша. — Я ведь раньше даже стакан воды вечером боялся выпить, а тут каждый вечер чаепитие, аж из ушей хлюпает, а утром просыпаюсь — и ничего
— Что же, поздравляю, — облегченно сказал Иохель. — Давай-ка сейчас я с твоими родителями побеседую, а потом мы с тобой еще немного поработаем, закрепим всё.
Генерал Павел Андреевич, как только его сын с доктором зашли в столовую, сказал:
— Лёшка, сходи-ка к матери, посмотри, что там, может, помочь надо. А мы тут с доктором поговорим немного. Дверь прикрой, — добавил он в спину уходящему сыну, и Иохель подумал, что именно так, наверное, генерал командует у себя всякой мелочью вроде случайно попавшегося на глаза молодого лейтенанта.
Пока парень аккуратно прикрывал за собой дверь, Иохель успел подумать, что, если генерал начнет лютовать насчет денег, скинуть можно и половину. Но разговор пошел совсем не о деньгах.
— Садись, доктор, — хозяин дома показал на стул напротив себя. — Сейчас пообедаем, отдохнем. Я при них, — кивнул он на дверь, — не хочу, пусть это останется между нами. Я человек простой, кренделя выписывать не буду. За сына — спасибо. Деньги жена потом заплатит, не вопрос, я бы и больше дал, этого не жалко, лишь бы пацану жизнь не портить. — Он задумался, глядя куда-то в угол над головой Иохеля, потом посмотрел на его кисть и спросил: — Это где? На фронте? Ты же воевал, да?
— Воевал. Майор медицинской службы. Но пальцы, это потом уже, после войны, — ответил Иохель, глядя в глаза генералу. — На фронте почти обошлось, царапнуло разок.
— Так вот, я ведь что хотел сказать, — продолжил Павел Андреевич, — я тебе обязан. Крепко обязан. И, если придется, сделаю для тебя, доктор, всё.
— Прямо таки и всё? — с легким скепсисом в голосе спросил Иохель, пытаясь сбить нарастающий пафос в речи генерала.
— А ты не сомневайся. Лично для тебя — всё. В пределах разумного. В очень широких пределах. Понимаешь? — и подал руку.
— Понимаю, — сказал Иохель, пожимая протянутую кисть. — Я ценю Ваше предложение. Обещаю не просить бомбить дачи недругов.
— А что, надо? — захохотал Павел Андреевич. — А то организуем.
* * *
Сегодняшние визиты немного затянулись, последняя пациентка почему-то никак не хотела погружаться в транс и Иохель провозился с ней непростительно долго. В итоге он подходил к дому намного позже, чем собирался. По времени Полина должна была скоро прийти с работы и сначала Иохель хотел подождать ее на улице, и даже постоял немного на углу дома, но желание сходить в туалет скоро победило галантность и он пошел домой один.
Открывая дверь, Иохель услышал с кухни звон чего-то металлического, упавшего на пол, эмоциональный возглас Сидора и незнакомый мужской голос, произносящий: «Дружочек, ты на меня со своими фокусами не лезь, там где ты учился, я преподавал». В прихожую, прихрамывая, вышел Синицын и зашептал на ухо:
— К тебе, Моисеич. Суровый мужик какой-то, говорит, ты его знаешь, от Андрея Григорьевича.
— Наверное, знаю, если от Андрея Григорьевича. Сейчас, руки помою, подойду.