— Принято, — молвила королева. — Мой сон сегодня прошу не беспокоить. Завтра у меня выходной. Утром я поговорю с Михаилом. Во время беседы меня не тревожить.
* * *
Ночь Иохель провел на диване в гостиной. Оказалось, что диван предназначен для чего угодно, только не для сна. Возможно, сидеть на нем было удобно. Может, даже немного прилечь. Ненадолго, минутки на три. А вот спать на этом чудовище нельзя было никак. В итоге он провертелся всю ночь, пытаясь найти то положение, в котором пружины пыточного механизма будут впиваться в его организм хотя бы не очень сильно. Тем обиднее было слушать сонное сопение Полины, вольготно расположившейся на их кровати.
Утром злой и невыспавшийся, Иохель молча позавтракал в одиночестве (Полина еще спала) и ушел чистить зубы. За шумом воды звонок в дверь, раздавшийся в семь пятьдесят, он не услышал, так что для него присутствие Михаила на кухне оказалось небольшим сюрпризом. Зато Полина будто ждала этого момента. Она зашла в кухню накрашенная, причесанная — короче, обворожительная. Поздоровавшись со всеми присутствующими, Полина сказала:
— Михаил, мне надо с Вами поговорить. Сидор Иванович, там, наверное, в булочную хлеб свежий привезли, сходите, пожалуйста, купите на дорогу.
— Я через полчасика вернусь. Наверное. — Синицын, накануне вне всякого сомнения слышавший звуки сражения и догадывавшийся о его итогах, кивнул и тут же вышел.
— Полина, я в Вашем распоряжении, — сказал Михаил, глядя ей в глаза.
— Останься, пожалуйста, — остановила она собравшегося выйти следом за Сидором Иохеля. — Давайте без предисловий, — предложила она Михаилу и тот, соглашаясь, кивнул. — Ведь Вы — путешественник во времени? Не надо так смотреть на Иохеля, он тут не при чем, я сама догадалась.
— Ни на кого я никак не смотрел, — ответил Михаил, всё же посмотрев на Иохеля и немного нахмурившись. — Хорошо, давайте без предисловий. Ответ на Ваш вопрос — да. Вас что интересует? Предупреждаю, будущее…
— …изменилось, я понимаю, — прервала его Полина. — Меня интересует не будущее. И дамские прически вместе с фасонами платьев тоже, — злорадно улыбаясь, посмотрела она на Иохеля, — да и вряд ли Вы что-то в этом понимаете.
— Ну вот, а я думал, расскажу про самолеты, автомобили, телефоны и компьютеры, а Вы другим интересуетесь, — улыбнувшись, сказал Щербаков. — Чем же?
— Вы сказали Иохелю, что в вашем мире немцы сдались в мае сорок пятого, — она смотрела в глаза Михаилу, который молча кивнул, — а у нас война кончилась почти на год раньше. Мне интересно, что Вы один смогли сделать такого? Ведь будь Вы даже сказочным неуязвимым богатырем, то один всё равно ничего бы не сделали, даже если бы убивали немцев каждый день пачками с утра до вечера. Извините, на богатыря Вы не очень похожи.
— Скажу больше, я как уехал отсюда далеко в сорок первом, так вот до недавнего прошлого и жил за океаном. Ни одного немца за всю жизнь убить не сподобился, — он виновато улыбнулся.
— Слушайте, но нельзя же так! Что Вы, меня за дурочку считаете? — возмутилась Полина. — Всё просто: Вас не было, война кончилась в сорок пятом, Вы появились — в сорок четвертом. Я хоть и модельер, про силлогизмы знаю. Чай будете? А то гостеприимные хозяева не догадались даже чайник поставить.
— Чай? Давайте. Зеленый есть? — спросил Михаил.
— Есть, сейчас заварю. Сидор Иванович где-то покупает замечательный китайский чай, сейчас попробуете. Но Вы рассказывайте, я слушаю.
— Хорошо, постараюсь просветить Вас. Вы же следили за ходом сражений, помните, что и когда было?
— Следила ли я? — голос Полины задрожал от возмущения. — Да у меня муж с первого дня воевал, конечно же, я следила! Даже когда похоронку получила, всё равно следила! О чем Вы хоть спрашиваете? Мне эта карта с флажками до сих пор по ночам снится!
— Полина, я просто так спросил, ни в коем случае не собирался Вас обидеть, — попытался успокоить ее Михаил. — Скажите, что Вы знаете о Сталинградской битве? Вот такое, что в учебниках написано, в двух словах?
— Наверное, написано, что Сталинградская битва явилась первым этапом битвы за Северный Кавказ, которая и привела к отступлению немцев к Днепру и последующему краху. Примерно так, — обдумывая почти каждое слово, сказала Полина.
— Про Курск есть что сказать? Про Белоруссию? Ржев? — спрашивал Михаил дальше у отрицательно мотающей головой Полины. Иохель за всё это время не проронил ни слова. Он вспоминал примерно такой же разговор в сорок первом, когда все эти не случившиеся в будущем битвы поражали его своими масштабами.