— Вполне, — немного подумав, сказал адвокат. — Это мои доверители могут осуществить. О каком количестве изделий мы будем говорить?
Сидор налил по чашкам чай и обсуждение прервалось на короткое время, но реплика Щербакова нисколько не помешала чаепитию.
— Ориентировочно — около тонны, — сказал Михаил, буднично и спокойно, будто говорил о не заслуживающей внимания ерунде и отставил чашку в сторону.
— Хорошо, я понял, — на лице адвоката не дрогнул ни один мускул. — Такие суммы я, как Вы понимаете, обсуждать не могу. От них прибудет представитель, наверное, это займет какое-то время, ведь нужен оценщик, помощники, это всё не один человек, их надо собрать, привезти. Свяжитесь со мной через неделю.
* * *
Выехали в Щекино через три дня, ещё затемно. Накануне загрузили полуторку Матвея Петровича всем, что Сидор мог придумать. Михаил после длительных уговоров лег спать на кровати Синицына, который перебрался на свой сундук, для мягкости подложив два здоровенных тулупа.
Полина отнеслась к поездке за кладом вполне спокойно, поворчав немного, что её оставляют одну в трудную минуту. На вопрос, что же за трудная минута наступила в жизни Полины, она не ответила.
Засыпая, она попросила завести ей ещё один будильник.
— Что-то я сонная стала, Ёша, вдруг один будильник не разбудит, а тебя рядом не окажется. А Сидору Ивановичу он всё равно сейчас не нужен.
Матвей Петрович подогнал полуторку с тентом во двор и все погрузились довольно быстро: Михаил в кабину, а Сидор и Иохель — в кузов, куда Синицын набросал мешки с тряпьем и тулупы, на поверку оказавшиеся источником густого и щедрого козлиного запаха. Впрочем, конкуренцию аромату вскоре составила тряска и какую-то часть пути Иохель пытался угадать, от чего он умрет быстрее: от применения химического оружия или от рассыпания организма на мелкие кусочки. Так и не решив, какая из пыток будет причиной его скорой гибели, он незаметно для себя задремал.
Растолкал его Сидор. Оказалось, что они уже стоят на окраине какого-то городка: с одной стороны дороги был виден небольшой домик за невысоким заборчиком, а за домиком — поле.
— Документы приготовь, Моисеич, проверка на дороге, — тихо сказал ему на ухо Синицын.
— А что ты шепотом разговариваешь? — так же тихо спросил Иохель.
— Да кто его знает, на всякий случай, — опять прошептал Сидор. — Мне это никогда не нравилось, хорошего не жди.
Иохель выглянул из-за края тента. Возле кабины стоял молоденький милиционер в кителе с погонами сержанта и о чем-то беседовал с Матвеем Петровичем. Рядом с ними стоял милицейский мотоцикл с коляской, второй милиционер, судя по всему, обсуждал виды на урожай яблок с хозяйкой домика, который увидел Иохель, когда проснулся.
Документы показывать не понадобилось. Сержант отдал Матвею Петровичу бумаги, которые рассматривал перед этим, приложил руку к фуражке, которая была ему явно велика на пару размеров и потерял всякий интерес к ним.
* * *
Место раскопок оказалось одновременно и рядом с бесчисленными мелкими поселочками, оставшимися возле заброшенных шахт, и не видимым ни с дороги, ни из окрестностей: с одной стороны прикрыто холмом, с другой — на первый взгляд жиденькой рощей, сквозь которую при этом что-либо рассмотреть не получалось. Полуторка, дёрнувшись и громко фыркнув напоследок, наконец затихла.
Иохель с облегчением вылез из кузова и несколько минут просто стоял, согнувшись и уперев руки в колени.
— Быстро ты к хорошему привык, Моисеич, — улыбаясь, сказал Сидор, сбрасывающий на землю из кузова всякие свёртки. — Будто не катались на телегах без рессор, прицепленных к танку.
— Ты, Синицын, только один раз и прокатился в телеге за танком, а рассказываешь, будто всю войну так ездил, — засмеялся Иохель. — Рассказал бы лучше, как хотел сжечь меня в палатке, когда у тебя ворованный спирт загорелся и разлился.
— Ладно, тащ майор, лови палатку, будем ставить, — бросил ему очередной сверток Сидор.
Иохель отложил в сторону палатку и пошел к Михаилу, сидевшему на подножке полуторки.
— Что скажешь насчет проверки на дорогах? — спросил он. — А ну как на обратном пути кузов проверят?
— Не переживай, — успокоил его Щербаков. — Для всяких проверок у меня есть бумажки, перед которыми знаменитая записка Ришелье* нервно курит в сторонке. Лишь бы достать, а там разберемся.
Палатку после короткого обсуждения решили не ставить, понадеявшись, что работу можно закончить за один день.