Том и Элиз тоже были здесь и смотрели на тебя.
— Рабочий отряд, — провозгласил ты. — Том, брось это в ведро, — показав на сгоревший тост. — Элиз, еще хлеба.
«Наказания» послушно выполнили команду.
— Утро понедельника, а? — улыбнулся ты Мэри.
— Может быть, если… — начала она.
— Я в порядке, — твердо отверг ты любой вопрос, который она могла задать. Ты знал, что не можешь разрешить ей строить предположения. Больше не можешь. Это все, что тебе осталось: право констатировать собственные потребности.
— Как поживает тост? — спросил ты. Меньше чем через два часа ты будешь в своем офисе.
Глава 6
Кэтрин еще не входила с ежедневником и почтой для «Мажестик», поэтому оставалось время бегло осмотреть офис — твой отстойник на третьем этаже. Время последней проверки, чтобы все было на местах: папки в правильной последовательности, ручки заправлены, карандаши заточены, календарь на сегодняшней дате.
Напротив, за автостоянкой, на погрузочной рампе мужчины в то утро работали с восьми часов. На тележках они привозили большие ящики и загружали их в грузовики. Они начали, когда ты еще ел свой завтрак, и останутся здесь надолго после того, как ты отправишься домой. Ты зарабатываешь в пять раз больше, чем они, даже учитывая сверхурочные. Тебя никто не выгонит и не уменьшит зарплату, даже если ты на час опоздаешь или решишь уйти раньше. Тебе жаль их, и тем не менее в это утро, как и в любое другое, ты посвящаешь несколько минут тому, чтобы постоять у окна и почувствовать себя плохо. Ты понимаешь, конечно, что в то же самое время кто-то где-то вполне успел сделать один телефонный звонок и заработать в десять раз больше тебя, — но никогда так и не сможешь решить, лучше тебе от таких мыслей или хуже.
Ты отворачиваешься от окна и последним, быстрым взглядом осматриваешь помещение.
Все именно так, как и должно быть: голубой пол, светло-голубой ковер, директорское кресло для тебя, обитые кожей стулья с прямыми спинками — для посетителей, настольная лампа, телефон, разноцветные графики на одной стене, соответствующий им по цвету Мондриан[4] — на противоположной. Ты подходишь, чтобы убедиться, что твое пальто надежно висит на плечиках — не хотелось бы, чтобы оно неожиданно упало во время важной встречи.
Однако ладно. Все хорошо. Утро понедельника. Утро в стиле «Мажестик» — и ты готов. Совершенно готов.
Кэтрин может прийти в любой момент. Ты готов к встрече с ней. Готов и ожидаешь ее.
Она принесет почту, на которую нужно ответить, и ежедневник, разделяющий остаток дня на тридцатиминутные интервалы. Предстоит много дел. Достаточно много, чтобы ты был занят весь день.
Зазвонил телефон.
— Звонок от мистера Лоустофта, мистер Магеллан, на второй линии.
Лоустофт — а ведь всего девять тридцать!
— Спасибо, Кэтрин. — Ты нажал кнопку второй линии.
Карандаш и бумага наготове. Ты почти смеялся в голос, но тебе удалось сдержаться.
— Доброе утро, Дэн, — приветствовал ты его.
— Доброе утро, Моррис.
Ты начертил на странице линию: слова сверху, иллюстрации — снизу, как обычно.
— Хорошо провел уик-энд? — спросил ты, отлично зная, что он сразу же захочет перейти к теме бисквитов.
— Да, спасибо, Моррис. А ты?
Ты улыбнулся сам себе, празднуя эту маленькую победу, посвященную реальному миру. Короткая вертикальная линия появилась в центре иллюстративной части. Стена дома? Ствол дерева?
— Очень приятно, но спокойно, ты понимаешь. Нужно было отлежаться после «Лучшего британского», — ответил ты со смешком.
Ты был уже готов поделиться некоторыми сплетнями с вечеринки, когда…
— Извини, что начинаю гнать волну так рано, — прервал Лоустофт. Еще одна вертикальная линия, затем несколько горизонтальных, естественно — волнистых. — Но я думаю, что нам необходимо сегодня встретиться, желательно до конференции по упаковке.
— Что-нибудь случилось? — спросил ты, переключаясь на беспокойный тон.
К двум вертикалям ты прибавил горизонтальную основу, соединив их и продлив немного с каждой стороны. Ящик с бисквитами, который грузят в кузов фургона, как намек на соприкосновение с социальным реализмом вида из окна? Или шляпа-цилиндр без верха?
— Примерно так, Моррис. Передо мной короткий доклад Боуэна.
— Да? — заинтересованный тон.
— По его словам, департамент Бейтмена сделал все неправильно, по крайней мере с оранжевым цветом. Кроме того, он говорит, что шрифт «просто тошнотворный», что бы он ни имел в виду.
Лоустофт сделал паузу — для тебя, для твоего одобрительного полусмешка. Исполненный сознания долга, ты заполнил паузу, затем провел еще пару диагоналей, начав их от горизонтали.