– Мы уже можем идти? – поинтересовалась Лола.
– Нет, надо ждать, когда выступят все. Потом будет зрительское голосование, после него жеребьевка, и потом, наверно, все.
– Жаль, – погрустнела Лола. – Здесь так шумно.
– Тебе же нравились раньше такие места, где много людей, звуков и прочего. – Мишель недоуменно взглянул на нее.
– Да это все машина, – махнула рукой мать. – Переживаю из-за того, как она там. Оставила же ее на обочине.
– Может, тогда лучше тебе и правда пойти?
– Не обидишься?
– Нет, что ты, – улыбнулся Мишель.
Он понимал тревоги Лолы и разделял их, хоть и не полностью. Все же сегодня Мишеля больше волновало будущее, которое должно было решиться через пару часов.
– Я пойду тогда. Позвони, как освободишься, сама делать этого не буду, чтобы не помешать.
– Хорошо, – кивнул Мишель.
Он смотрел вслед удалявшейся матери. Мгновение, и она исчезла за дверью. Теперь Мишель остался один среди незнакомых людей. Он надеялся дождаться конца съемок, не привлекая к себе внимания, но рядом показалась Хлоя. На ней было длинное платье темно-синего цвета из плотного трикотажа, а волосы убрали в высокую прическу.
– Видела, как ты выступил. Куда лучше, чем на репетиции.
– Спасибо.
Мишель рывком поднялся с пола, чтобы продолжить разговор.
– Я тоже сейчас пойду. Нервничаю страшно! Еще эти операторы вечно камеру в нос суют…
Хлоя не выглядела такой жизнерадостной, как на репетиции. Похоже, излишнее внимание нервировало ее. Она то и дело переминалась с ноги на ногу и теребила бусы из искусственного жемчуга.
– Да, операторы и мне расслабиться не дали. Но это их работа. Иначе никого из нас не смогут показать по телевизору, а там еще и прямой эфир сейчас.
– Понимаю, – вздохнула Хлоя. – Но от этого не легче.
– Все в порядке будет, – попытался приободрить ее Мишель.
– Мне пора к ведущему, – дернулась Хлоя, когда ее имя высветилось на табло.
Мишель вернулся к телевизору, чтобы дождаться выступления женщины. Он знал, что Хлоя не сможет все испортить.
Мишель с замиранием сердца наблюдал за каждым движением Хлои. Если бы они не разговаривали несколько минут назад, было бы невозможно догадаться о том, как нервничала Хлоя. На сцене же она выглядела безупречно спокойной, будто нашла свое место в жизни.
Когда песня закончилась, Хлоя вернулась обратно. Весь вечер они обсуждали других участников и перспективы на будущее, которые казались Мишелю туманными. Он не верил даже в минимальный успех.
За разговорами время прошло незаметно. Мишель не сразу понял, когда всех участников попросили снова выйти на сцену. Он совсем забыл об этой части конкурса, хоть о ней и говорили перед репетицией.
Ведущий продолжал шутить, но Мишель пропускал чужие слова мимо ушей. Он слабо чувствовал реальность и с трудом стоял на ватных ногах.
Внезапно в зале воцарилась тишина, и ведущий по очереди начал называть имена тех, кто прошел последнее прослушивание. Мишель с замиранием сердца вслушивался в голос ведущего, пока тот не назвал его имя. Тело расслабилось, и Мишель был готов упасть прямо на сцене, забыв о ведущем и зрителях.
Музыканты, не прошедшие последний отбор, ушли со сцены, и теперь все уставились на знаменитостей, которым принесли черную коробку с логотипом конкурса, микрофоном объятым языками пламени.
Члены жюри по очереди вытаскивали обрывки бумаги из коробки. Ведущий громко объявлял, кто попадал в чью команду. Среди незнакомых имен прозвучало имя Хлои, которой предстояло представлять Джонни Синюю Трубу. Мишель смотрел, как женщина подпрыгнула от радости, словно стояла не в шикарном платье, а в джинсах и футболке.