Микрофон оказался у Глена, а Мишель снова уставился на Миру. Он рассматривал дорогое платье, идеально подчеркивавшее фигуру; шикарные прямые волосы и лицо, на котором то и дело появлялось озорное выражение, но тут же сменялось маской спокойствия. Мира будто играла давно надоевшую роль.
Спустя полчаса, проведенные в баре, участники конкурса вели себя так, будто знали друг друга много лет, а не несколько часов. Петра подкалывала Глена из-за безуспешных попыток привлечь внимание Миры в то время как Светлана, набравшись смелости, рассказывала о впечатлениях от конкурса. Даже стеснительная на первый взгляд Миу звонко смеялась над странноватыми шутками Джастина, еще сильнее раздувая пухлые щеки со слабым румянцем. И только Мишель чувствовал себя так, будто пришел на день рождения незнакомца.
Спустя пару часов в дверь постучали. Это был администратор. Время аренды закончилось, но все словно только и ждали продолжения вечера.
– Занятия начинаем уже завтра, поэтому будьте такими же бодрыми, как сегодня. У меня есть номера ваших телефонов. Как доберусь до дома, отправлю всем расписание. Завтра групповых занятий еще не будет, начнем сразу с выбора репертуара.
Мира тараторила, будто не могла выдержать даже лишней секунды, проведенной в баре.
Мишель вышел последним из комнаты. Остальные уже разбрелись по отелям и съемным квартирам.
На улице было темно и безлюдно. Даже красота города не наполняла таким же спокойствием, как несколько часов назад. Мишель бездумно плелся по улице. Он не знал, в какую сторону идти, ведь даже не додумался снять комнату на ночь. Отелей поблизости не было.
Становилось все холоднее и беспокойнее. Еще немного, и Мишель начнет вздрагивать от звука собственных шагов. Хотелось позвонить Лоле, чтобы спросить, как быть дальше, но Мишель не хотел заставлять ее нервничать из-за ерунды. Лоле и так хватало переживаний в последнее время: наглые клиенты на работе; навязчивый поклонник, а котором мать предпочитала не говорить, а теперь еще и поломка вольво.
Мишель надеялся, что машину можно было починить, иначе они останутся без личного транспорта. Для Лолы это стало бы настоящей трагедией, ведь они не могли себе позволить покупку нового автомобиля. По крайней мере, в ближайшее время. Да и Лола любила вольво, ласково называя его развалиной. Эта машина была немного младше Мишеля и уже давно стала членом семьи.
Мишель помнил, как в младшей школе обклеивал дверцы автомобиля наклейками, которые потом отваливались под дождем и снегом. В более осознанном возрасте Мишель помогал Лоле замазывать многочисленные царапины и проржавевшие участки вольво. Временами машина рычала как зверь и глохла посреди дороги, но в Риверпойнте это не было опасно. Не опаснее, чем на мгновение задуматься в толпе людей.
Мишель медленно шел по опустевшей улице, продолжая вспоминать все новые моменты, связанные с вольво и Лолой. На душе потеплело, будто удалось вернуться в детство. Мишель не чувствовал ночного холода, ведь его согревали приятные воспоминания.
Белые здания остались позади. Впереди виднелся лес из серых многоэтажек. За размышлениями Мишель не заметил, как покинул центр Лефонта. Окрестности, серым пятном распластавшиеся впереди, выглядели не такими спокойными, как хотелось бы. Мишель нервно оглядывался от каждого шороха или отдаленного разговора, но для беспокойства не было причин.
Мишель подошел к автобусной остановке и посмотрел расписание. Автобусы уже не ходили. Мишель сел на узкую неудобную скамейку, понимая, что придется провести ночь прямо здесь. Глаза закрылись моментально. Только сейчас почувствовалась усталость, но больше всего Мишель боялся выпустить из рук гитару. Он не хотел повредить инструмент.
4. Не музей, а скромное жилище
Сквозь сон послышались голоса. Они были совсем рядом. Мишель подумал, что уже наступило утро, но стоило приоткрыть глаза, как в них ударил свет фонаря.
– Это что у тебя там, барабан?
Смешок послышался почти над самым ухом.
Мишель повернул голову и увидел невысокого щуплого мужчину с лицом гиены.
– Нет. Это он там пиво прячет, чтобы другим не досталось, – давясь от смеха, пробасил другой.
Второй человек напоминал старый шкаф, на который натянули спортивные штаны и ветровку.