– Нет там никакого пива, – выдохнул Мишель, стараясь не выдать беспокойно бившееся сердце.
– Значит, музыкантишка, – почти плотоядно улыбнулся мужчина с лицом гиены.
– А можешь сыграть "Арию слепого слона"? – продолжал смеяться второй.
– Я не знаю такой песни, – с трудом проглотив комок в горле, промямлил Мишель.
Он сидел неподвижно, когда грязные крючковатые пальцы полезли в карманы, не понимая, что делать дальше. Мишель зажмурился, не желая верить в происходившее.
Поблизости остановилась машина, и Мишель почувствовал, что чужие руки ослабли. Он изо всех сил сжал гитарный чехол и рванул с остановки.
Мишель бежал все дальше и дальше, а свет фар все преследовал его. Сил оставалось все меньше, а ноги уже с трудом слушались. Наконец, Мишель не выдержал и остановился. Дыхание давно сбилось, а сердце дрожало от страха. Мишель не мог заставить себя оглянуться, чтобы посмотреть, кто сидел за рулем.
– Так до самой окраины и побежишь? – послышался знакомый голос.
Мишель тяжело вздохнул и развернулся. Из окна дорогой машины высовывалась Мира.
– Просто не мог остановиться, – повел плечами Мишель.
Он пытался вернуть спокойствие на сонное лицо, но насмешливый взгляд Миры дал понять, как глупо это выглядело со стороны.
– Запрыгивай. Будем думать, что делать дальше.
Мишель осторожно сел в машину, привычно пристроил чехол между ног и тут же забыл о случившемся. В салоне автомобиля было тепло и спокойно.
– Почему ты сидел там? – словно только из любопытства спросила Мира.
– Потому что не додумался забронировать отель. Даже не посмотрел, где они тут есть.
– В такой час это все равно бесполезно. Мало в какие отели можно въехать позже восьми вечера.
– А как же остальные?
Мишель следил взглядом за проплывавшими мимо улицами и дворами, которые почти не освещались редкими фонарями.
– Вряд ли кто-то из них не забронировал хотя бы койку в хостеле еще до проведения основного прослушивания.
После этих слов Мишель почувствовал себя дураком, хоть в словах Миры не было и намека на укор.
– И что тогда делать?
Сквозь притворное спокойствие просочилось ощущение беспомощности.
– Конечно, можно переночевать на вокзале…
Мишель с ужасом уставился на Миру, и та не смогла закончить фразу, засмеявшись, а после осторожно смахнула слезы, выступившие на глазах.
– Вы… Ты же не серьезно?
– О, ты запомнил! – воодушевилась Мира. – Терпеть не могу, когда говорят «Вы», сразу чувствуешь себя старухой. Довольно неприятное ощущение, надо сказать.
– Вряд ли человека, которому слегка за тридцать, можно считать старым, – серьезно ответил Мишель, словно не обращая внимания на насмешливые интонации в голосе Миры.
– О, нет! Еще один зануда в наших войсках, – закатила глаза она, будто играя на публику.
– Мы не договорили.
– Да, точно, – Мира качнула головой, и на мгновение показалось, что прическа съехала на бок. – Раз уж деваться тебе некуда, останешься в гостевом доме на ночь, а завтра сможешь найти подходящее жилье для себя. Ты, конечно же, еще не видел сообщение от меня? Жалею теперь, что поставила тебя последним в расписании. Если бы был первым, сразу и поехали бы заниматься, а так тебе придется где-то гулять весь день.
– Как раз поищу отель или что-то такое.
– Верно, – хмыкнула Мира. – Надо же этим когда-то заниматься?
Мира болтала без умолку, и казалось, что совсем не следила за дорогой. Мишель кивал, особо не вслушиваясь. Создавалось впечатление, что Мира говорила только ради того, чтобы говорить, а не чтобы донести определенную мысль.
Они выехали за пределы города. Сквозь темноту слабо различались очертания деревьев и постройки. Дорога была гладкой, но извилистой. Мира не сбавляла скорость на поворотах, и потому каждый раз казалось, что до дома они не доедут.
Мира изредка поглядывала на Мишеля, глаза которого были стеклянными от ужаса. Ее словно веселило такое положение вещей. Она выглядела так, словно наслушалась комплиментов.