Мира протянула наушники и телефон, на котором был открыт плей-лист, состоявший из четырех композиций.
– Послушай и скажи, что тебе больше по душе. Если ничего не понравится, то будем думать еще.
Мишель надел наушники и включил музыку. К удивлению, большую часть композиций он знал почти наизусть. Все четыре песни были от любимых групп, за творчеством которых следил Мишель.
– Что думаешь? – со скучающим видом спросила Мира, продолжая теребить едва отросшие волосы.
Мишель даже вздрогнул, забыв о том, что шикарная шевелюра оказалась фальшивкой.
– Мне будет сложно выбрать. Я знаю все эти песни, и нравятся они мне примерно одинаково.
– Тогда выбери наугад. Даже интереснее будет.
На лице Миры расцвела хитрая улыбка, и Мишель почувствовал, что практически лысая голова намного лучше отображала индивидуальность певицы, чем привычные для всех длинные волосы.
– А как выбрать наугад?
Мира фыркнула, но все же ответила:
– Вариантов много. Можешь просто закрыть глаза и тыкнуть пальцем в дисплей мобильника, можно генератор случайных чисел или вообще считалкой.
– Тогда я за случайные числа, – повел плечами Мишель, будто сомневаясь.
Мира достала тетрадный лист, порвала его на четыре относительно равных части и пронумеровала их. На глаза Мишеля попалась широкая ваза, покрытая пылью, а Мира, заметив, куда устремился его взгляд, ловко достала предмет с верхней полки. Теперь в вазе лежали обрывки бумаги.
– Закрывай глаза и вытаскивай первый, какой попадется под руку, – в голосе Миры чувствовался азарт.
Мишель вытащил бумагу, на которой красовалась размашистая цифра два, похожая на гуся, вытянувшего шею.
– Это песня «Космических бананов»? – спросил Мишель, показывая номер.
– Да. На мой взгляд, она лучшая.
Мишель случайно взглянул в вазу и заметил, что остальные листы были подписаны точно так же, как и тот, что достал он. Мишель не стал задавать вопросов, но на протяжении всего занятия чувствовал себя странно. Сначала он с трудом распелся, после – постоянно пропускал тот момент, когда должен был вступать. Мира недовольно фыркала, и оттого Мишель чувствовал себя виноватым.
– Что с тобой такое? – к концу занятия не выдержала она. – Ты всегда выпадаешь из реальности, когда надо хотя бы пытаться что-то делать.
– Нет, – промямлил Мишель, чувствуя раздражение в ее голосе.
– Тогда в чем дело?
– Увидел, что на самом деле у меня не было выбора.
– Что ты имеешь в виду?
Мира нахмурилась, почти сводя вместе тонко выщипанные брови.
– В вазе же не было других номеров.
– А ты наблюдательный. Это даже хорошо. Но если тебя волновала такая мелочь, то не стоило молчать. Мы не можем терять столько времени впустую.
– Зачем надо было создавать иллюзию выбора?
Мишель не обращал внимания на активную мимику Миры и ее повеселевший взгляд.
– Разве люди живут иначе? С самого раннего детства никто не может выбрать даже то, какие книги читать и что есть на ужин. Ради приличия о чем-то из этого спросят. Может быть. Но на деле выбора не будет все равно.
– Не у всех так.
– Может, ты жил в параллельной вселенной? Потому что остальные живут именно так.
Мишеля раздражал издевательский тон, с которым произнесла эту фразу Мира, но он изо всех сил старался держать себя в руках.
– Моего мнения всегда спрашивали, – процедил Мишель, сжимая ладони в кулаки.
– А теперь вспомни пару моментов из детства и скажи это еще раз.
Глаза округлились, а тело обмякло. Мишель и правда вспомнил. Он будто вернулся в то время, когда только переехал в дом Лолы. И сказанное Мирой подтвердилось. Хоть Лола и была всегда в первую очередь подругой, а не матерью, во многих вопросах проявляла себя именно так, как описала Мира.
Звук бьющегося стекла вернул в реальность.
Мира с сожалением смотрела на вазу. Осколки засыпали пол.
– Я всегда была неуклюжей. Нельзя так размахивать руками.