– И зачем ты тут?
Мишель пытался выглядеть отрешенным, но обида все равно звучала в голосе.
– Хочу поговорить.
– Так вперед, говори! – всплеснул руками Мишель, чуть не выбив из пальцев Миры сигарету.
– Спокойно, – свободной рукой Мира схватила Мишеля за запястье и крепко сжала.
– Больно же!
– Вот и мне было больно увидеть такое отношение с твоей стороны. Еще раз так поступишь – за шкирку обратно притащу. Еще и на следующее занятие не пошел! А ведь человек тебя ждал. Не стыдно?
Мишель потупил взгляд. Он совсем забыл о том, что групповая репетиция не была последней в расписании.
– Прости, – пробормотал Мишель. – Я и правда неправ, но ты была слишком резкой с Миу. Посмотри на нее, она же как ребенок. Ее расстроить или обидеть проще, чем промокнуть под дождем.
Хватка ослабла, и Мишель потер затекшее запястье.
– Разве? – наигранно удивилась Мира, вскинув брови. – А не она ли с тобой обжималась тут на фоне лебедей? Может, это был мираж или у меня просто проблемы со зрением?
– Ей нужна была поддержка, – буркнул Мишель. – Если бы не ты, это вряд ли произошло бы. И почему я вообще оправдываюсь перед тобой?
– Отличный вопрос. Тоже этого не понимаю. Я следила за тобой только ради того, чтобы отчитать за бунт и прогул. Обещай, что этого не повторится, и все будет нормально.
– А как же Миу?
– Я поговорю с ней, как только смогу. И запишу тебя на завтрашний день к тому преподавателю. Если снова не пойдешь, для следующего эфира выберу тебе самую отстойную песню на свете.
– Хорошо-хорошо, – словно сдаваясь, Мишель поднял руки. – Хватит запугивать, я все понял.
– Видишь того лысоватого мужика в кепке? Идем отсюда, пока он нас не заметил.
– Кто это? – спросил Мишель, когда Мира уже тянула его за руку в сторону одного из выходов.
– Папарацци одной гаденькой газетенки. Лучше не попадаться ему на глаза. Чем быстрее уберемся отсюда, тем лучше будет. Он регулярно пишет обо мне какие-нибудь мерзости, а Ян потом бесится. Как и сегодня утром.
Мира резко замолчала и поменялась в лице.
– Быстро садись в машину, – буркнула она.
– Так ты из-за этого так срывалась на репетиции? – не выдержав молчания, выпалил Мишель, когда они уже мчались по дороге, ловко обгоняя другие автомобили.
– Конечно. Я пыталась держать себя в руках, но вышло то, что вышло. Не понимаю, как я живу с ним все эти годы.
– Ты не любишь Яна?
Мира усмехнулась, словно услышала, что всю траву в Лефонте перекрасили в розовый цвет.
– Куда важнее, что он не любит меня. А вот начинающих певичек и горничных…
– Анастасия говорила, что одну девушку уволили из-за того, что она сама приставала к нему.
– Конечно. Все пристают к Яну. Он же самый завидный жених в городе.
Мишель не понимал, шутила ли Мира. Всю дорогу он обдумывал ее слова, но так и не смог разобраться в происходящем.
– Приехали, – кивнула Мира в сторону дома, в котором теперь жил Мишель.
– Спасибо, что подбросила.
– Мне не сложно. Хоть какая-то компания.
Когда Мишель зашел в квартиру и хотел сделать чай, то заметил на столе записку, написанную на бумажной салфетке:
«Не стала звонить, чтобы не мешать. Привезла твои вещи, они в комнате. Заходи в соседнюю квартиру к Тайре. Буду у нее. Так здорово, что она взяла отпуск именно сейчас!»
Мишель невольно улыбнулся. Записки Лолы он всегда узнавал по лишней информации и забавному скачущему почерку. Убрав чайник обратно в кухонный шкафчик, Мишель вышел на лестничную площадку, подошел к соседней квартире и нерешительно нажал на кнопку дверного звонка.
Открыли настолько быстро, будто дежурили у двери.
– Мы тебя уже заждались, – улыбнулась темнокожая женщина в яркой одежде. – Если ты еще не догадался, я – Тайра.
Квартира была захламлена, но это вызывало не отвращение, а скорее сочувствие. Было заметно, что у Тайры ни на что не хватало времени, а дети только пользовались усталостью матери.