– У меня же прослушивание вечером! – воскликнул Мишель.
Остатки сна тут же испарились.
– Совсем забыла, – стукнула себя по лбу Лола. – Прости, неловко вышло. Звучало, будто для меня все это неважно, да?
– Не думай об этом, – улыбнулся Мишель. – Ты сможешь отдохнуть не хуже, чем в клубе.
– Конечно, я же буду с тобой!
Мишель часто слышал эту фразу. Несколько тысяч раз за жизнь, как минимум. Лола всегда говорила так, когда сын расстраивал планы. В глубине души Мишель понимал, что таким образом Лола скорее утешала себя, а не его, но каждый раз все равно становилось спокойнее.
Мишель не понимал, почему тогда, шестнадцать лет назад, Лола решилась на усыновление. Она была такой же взбалмошной, как и сейчас. Совсем не похожей на тех, кто мечтал о детях или замужестве.
– Почему ты усыновила меня? – резко выдохнул Мишель.
Глаза Лолы округлились. Она остановила взгляд на сыне.
– Осторожно! – воскликнул он. – Тормози!
Не задумываясь, Лола вжала педаль тормоза. Машина с визгом остановилась перед козой, выскочившей на дорогу.
– Кажется, она меня осуждает, – вздрогнула Лола. – Вот это начало поездки…
– Я бы на ее месте тоже не был бы в восторге, – улыбнулся Мишель. – Но все в порядке.
Коза неторопливо перешла дорогу, словно обдумывая каждый шаг.
– Если бы ты не заметил, было бы по-другому. Даже думать не хочу, – Лола закрыла лицо руками, с трудом сдерживая слезы. – Хорошо, что не додумалась накраситься. Салфетки для снятия макияжа на самом дне чемодана.
– Не о чем переживать. Все живы.
– Знаю. Но меня уже не остановить. Как и всегда, – горько усмехнулась Лола сквозь слезы.
Веселая песня, игравшая по радио, раздражала. Мишелю казалось, что даже музыка насмехалась над нелепостью ситуации. Расстроить Лолу было проще, чем промочить одежду в дождливый день, но ее слезы не были фальшивыми. Лола и правда бурно переживала все события, которые происходили в жизни.
– Хотя бы дальше буду внимательнее, – буркнула мать, смахнув последние слезы, и снова завела машину.
Когда Лола вернулась в привычное настроение, Мишель снова посерьезнел:
– Так почему ты решилась на усыновление?
– За все шестнадцать лет ты выбрал именно этот момент. Хочешь, чтобы я еще одну козу чуть не сбила? – беззлобно проворчала Лола.
– Ответь хоть что-нибудь. У меня уже мозги не выдерживают такого напряжения.
– Ты совсем не помнишь? – искренне удивилась мать. – Четыре года – это уже осознанный возраст все-таки.
– Помню, что сразу увидел в тебе союзницу, – просиял от счастья Мишель. – Никто не хотел пить мои замечательные коктейли, кроме тебя.
– Еще бы, с таким-то составом! – рассмеялась Лола. – Вода из-под крана и акварельные краски. Не представляю, как тебе вообще позволяли все это. Еще непонятнее, как ты никого этой гадостью не отравил.
– В приюте за детьми почти не следили, поэтому не удивительно. Я был явно не худшим ребенком. По крайней мере, не душил соседей по комнате, пока те спали… – тень ужаса скользнула по лицу Мишеля.
– Первый раз я пришла в тот приют, потому что в кафе, где я работала тогда, устроили какую-то странную акцию. Надо было три раза побыть волонтером в одной из предложенных организаций. За это давали премию и несколько оплачиваемых выходных. Сложно было отказаться.
– А почему именно приют? Ты не похожа на тех, кто без ума от детей.
– Потому что кроме приюта предлагали пойти в столовую для бездомных или мести улицы города. Выбор был очевиден. Готовлю я ужасно. Думаю, даже бездомные не стали бы есть такое. Уборка – это вообще больная тема. Ты только представь себе меня с метлой на одной из улиц Риверпойнта. Только убираешь мусор, а через минуту его становится еще больше. Ужас.
– Понимаю, – улыбнулся Мишель. – Но я бы лучше пошел готовить для бездомных, чем в то логово малолетних бандитов.
– Тогда я еще не понимала. Думала, поиграю пару раз с детишками и все. А на меня взвалили, чуть ли не всю работу тогда.