– Ты со мной больше разговаривать не будешь?
Вместо ответа Миу отвернулась, словно проезжавшая мимо машина вызывала больше интереса, чем разговоры с Мишелем.
– Если расскажу, ты станешь прежней?
Миу взглянула на Мишеля, задержав взгляд всего на секунду, но тут же отвернулась обратно.
– Пока тебя не было, я увидел кое-что мерзкое. Мужа одной близкой подруги. Он был с другой девушкой. И теперь я не понимаю, стоит ли ей сказать об этом.
– Конечно, сказать! – бурно отреагировала Миу, хоть Мишель и не надеялся на то, что она станет прежней. – Я была бы в ужасе, если бы все вокруг знали о похождениях моего мужа или парня, а я бы так и оставалась не в курсе.
– Дело в том, что это вряд ли станет новостью для нее.
– Тогда проблемы вообще не должно быть.
– Я не хочу расстраивать сильнее.
– Понимаю, – кивнула Миу, привычно хватаясь за руку Мишеля и тут же переводя тему.
Несмотря на усталость и затекшую руку, Мишель чувствовал себя намного лучше, чем несколько минут назад. Вот только мысли о Мире и ее личной жизни не давали покоя. Они так отчетливо звучали в голове, что заглушали городской шум, речь Миу и завывавший ветер.
9. Отравленное яблоко
Дни сменялись с такой скоростью, что Мишель и вовсе не замечал течения времени. Он постоянно думал о Мире и о ее замужестве. Это мешало есть, спать, разговаривать с другими людьми и заниматься. Последнее особенно удручало. Мишель чувствовал себя самым слабым в команде, а Мира даже не появлялась на репетициях, каждый раз отправляя только руководителя оркестра. Телефон Миры не отвечал. Сначала Мишель писал нейтральные сообщения, пытаясь узнать, в чем дело, но наставница не реагировала. Потом он начал звонить по несколько раз в день, но телефон так и оставался выключенным. Чем больше времени проходило, тем беспокойнее становилось.
Мишель вздрагивал от каждого шороха, пропускал все диалоги мимо ушей, а на занятиях постоянно смотрел в окно, надеясь увидеть машину Миры, которая так и не появлялась в поле зрения. Мишель спрашивал о Мире у каждого, кто хоть немного был знаком с ней: у преподавателей, членов команды, охранников и уборщиков концертного зала. Никто не знал, куда она исчезла.
Мишель чувствовал, что сходил с ума. После занятий он заходил в каждый магазин, где продавались газеты, надеясь увидеть Миру на обложке журнала, но ничего нового не попадалось на глаза. Новых изданий, связанных с Мирой, не выпускали. Вместо репетиций Мишель проводил часы с телефоном в руках, постоянно обновляя поисковые запросы, но ничего важного не находил. Единственное, что попадалось на глаза – явно выдуманные сплетни.
Несмотря на заметную невооруженным взглядом одержимость Мишеля, Миу все равно звала гулять, но он не соглашался, ссылаясь на срочные дела. Миу печально качала головой и не настаивала, но с каждым днем разговаривала с Мишелем все меньше, а он даже не замечал этого.
Пятница навалилась так же внезапно, как выпавшая за день месячная норма осадков. Мишель понимал, что провалится, несмотря на подобранный образ и давно знакомую песню, которую он каждое утро напевал в душе.
Репетиция прошла нормально для всех, кроме Мишеля. Он был готов покинуть конкурс сегодня, потому что не чувствовал в себе достаточно сил.
В гримерной стояла взволнованная, но веселая болтовня. Мишель не сразу заметил человека с камерой, снимавшего каждый шаг. Выглядеть хотя бы нейтральным не получалось, и потому Мишель тут же привлек его внимание. Когда стилистка тщательно наносила макияж, щекоча лицо кисточками, Мишель с трудом держался, чтобы не разрыдаться прямо здесь. Его почти тошнило от персонала и других участников конкурса, весело щебетавших о перспективах и дальнейшей славе. Никому из них не было дела до Миры.
Мишель резко открыл глаза и понял, что из их команды, кроме него здесь были только два человека: Светлана и Миу.
– А где остальные?
– Что? – сонно захлопала слабо накрашенными глазами Светлана. – А, точно. Сегодня же от каждого наставника по три человека. На следующей неделе будут остальные, а мы сможем немного отдохнуть. Наконец-то я высплюсь…
Светлана зевнула, удобнее устраиваясь в кресле, и Мишель не стал ей мешать. Он чувствовал себя дураком, выпавшим из жизни на несколько дней. Хоть Мишель и ходил на все занятия, но на деле его там как будто не было.