– Ладно, но если что-то пойдет не так, то это не моя вина.
Прошло не больше пятнадцати минут, и ужин был готов. Лола с интересом расспрашивала о конкурсе, занятиях и других участниках проекта. Мишель старался рассказывать подробно, чтобы не расстраивать мать, но как только речь зашла о Мире, он чуть не подавился салатным листом.
– Да, она отличная наставница, – откашлявшись, промямлил Мишель.
Лицо могло посоревноваться в красноте с помидором, порезанным в салат.
– Ты как-то странно реагируешь.
Лола взглянула с подозрением, а Мишель едва держался, чтобы не убежать в свою комнату и больше никогда не выходить оттуда.
– Тебе же не нравилась ее музыка, – продолжала Лола. – А теперь реагируешь так, будто встретился с кумиром.
– Мне и сейчас не нравится то, что она исполняет.
Мишель тут же вернулся в привычное расположение духа.
– Да, я заметила, – хихикнула Лола, забирая еще один кусок слегка подгоревшей пиццы.
От еды остались только крошки, и Лола тут же сбежала в душ, оставив Мишеля наедине с грязной посудой. Его такой расклад полностью устраивал, и он с наслаждением намыливал салатную миску – последнюю стеклянную вещь, оставшуюся в доме.
Стрелка часов достигла полуночи, и Мишель, не пожелав Лоле спокойной ночи, ушел в свою комнату. Как и ожидалось, за неделю тут ничего не изменилось – только пыли стало чуть больше, но сегодня это не волновало Мишеля. Он стянул одежду и забрался под одеяло в одних пижамных штанах. Не пролежав и десяти минут, Мишель заснул так крепко, как не спал всю неделю.
Яркое солнце, пускавшее блики по окнам соседних домов, разбудило Мишель чуть раньше восьми часов утра. Проворочавшись в кровати еще немного, он сдался и пошел умываться. После Мишель заглянул в комнату Лолы, но та крепко спала, сбросив на пол одеяло. Мишель заботливо накрыл мать, хотя и понимал, что вскоре одеяло опять окажется на полу.
Вооружившись шваброй и тряпкой для пыли, Мишель начал наводить порядок. Лола могла неделями не замечать пыль на шкафах, песок в прихожей и следы от посуды на всех поверхностях, где она пила чай, но Мишель не хотел, чтобы дом за несколько недель превратился в дворец грязи и сиротливо стоявших мусорных пакетов, плотно набитых мусором.
Когда Мишель добрался до комнаты Лолы, она слегка приоткрыла глаза, но все равно притворилась, что спала, наблюдая за тем, как пыль на комоде постепенно исчезала.
– Я вижу, что не спишь. Можешь не притворяться, – разбрызгивая на окно средство для чистки, сказал Мишель.
Лола медленно села в кровати, рассеяно хлопая глазами.
– Никогда тебя не провести, – надулась она.
– Потому что я наблюдательный, – улыбнулся Мишель, снимая резиновые перчатки. – Все, дом убран. Постарайся хоть иногда выносить мусор. Все остальное не так заметно.
– Зануда проснулся раньше тебя, – пробормотала Лола, когда Мишель уже вышел из комнаты.
Во время готовки Мишель то и дело поглядывал в окно. Погода в последние дни стояла почти летней, и ему хотелось, как и раньше, сбежать в парк с гитарой. Вот только сегодня уже придется возвращаться в Лефонт, а инструмент остался в съемной комнате. Мишель тяжело вздохнул, доделывая тесто для пирога.
– Жаль, что ты уже сегодня уезжаешь, – плюхнулась на стул Лола.
– Не думал, что ты так рано встанешь. Еще даже десяти нет.
– Мы и так почти не видимся. Я готова пожертвовать парой часов сна.
Мишель улыбнулся, отправляя пирог в духовку.
– А с чем он?
Лола любопытно заглянула через плечо сына, но пирог оказался закрытым.
– С грушей. Она бы не пережила еще пару дней.
– Ясно. А ты случайно не достал автограф Миры для Тайры и, быть может, для меня?
Лицо снова вспыхнуло, как и при прошлом упоминании Миры.
– Не было возможности, – промямлил Мишель. – Но я попытаюсь.
– Постарайся уж. Не зря же я всем рассказываю, какой у меня замечательный сын.