– Мишель Дежарден! – повторила еще раз пожилая женщина в квадратных очках.
– Я здесь! – отозвался парень.
– Вы выступаете седьмым. Так же напоминаю всем, что в гримерную надо явиться не позже, чем за два часа до начала эфира. Те, кого я уже назвала, могут идти в зал для репетиции. Не надо здесь толпиться, и так дышать нечем, – скривилась женщина и продолжила зачитывать имена и номера.
От толпы тут же отделились шесть человек, среди которых была и девушка, которую чуть не сбил Мишель. Он шел прямо за ней, стараясь даже не дышать лишний раз. Из-за каблуков эта девушка была примерно на голову выше Мишеля, и оттого он чувствовал себя садовым гномом.
Когда они зашли в зал, по телу прошла дрожь. Казалось, мест здесь было больше, чем на тысячу человек. Возможно, Мишелю показалось так от волнения или из-за того, что последний раз ему доводилось выступать на сцене дешевого паба, в котором редко бывало больше десяти посетителей. Остальные же выглядели раскрепощенными. Девушка на каблуках тут же попыталась наладить контакт с музыкантами. Они не обращали на нее внимания, потому что только начали настраивать инструменты, но девушка все равно не сдавалась. Она успокоилась только когда руководитель оркестра рявкнул:
– Не мешайте людям работать!
Девушка недовольно поджала губы и села на место в первом ряду. Другие участники конкурса последовали ее примеру. Мишель устроился на крайнем месте справа. Рядом с ним никого не было, и пальцы сами принялись барабанить по коленям, обтянутым джинсами. Мишель вслушивался в хаотичные звуки оркестра и с трудом унимал дрожь, которая усиливалась с каждой секундой. Другие участники конкурса молча смотрели на сцену или сидели с телефонами.
– Чуть не опоздала! – на соседнее место плюхнулась полная темнокожая женщина в розовых лосинах.
– Я тоже думал, что опоздал, – добродушно улыбнулся Мишель и почувствовал, как тревога уходит на второй план.
Разговоры всегда помогали забыть о проблемах и переживаниях, поэтому Мишель с радостью поддерживал бессмысленный диалог. Оказалось, что женщину зовут Хлоя, и она тоже приехала на конкурс из Риверпойнта.
– Постой, я же видела тебя пару раз. Ты в парке часто с гитарой бываешь! – воскликнула Хлоя. – Я работаю недалеко от того места. Кафе «Ритмы Африки». Эти чертовы расисты берут к себе только темнокожих ребят, одевают их как сумасшедших и говорят, что эта забегаловка «сердце джунглей». Какие джунгли? Если бы в других местах платили лучше, ни за что не осталась бы в этой помойке.
– Надеюсь, конкурс поможет уйти оттуда.
– Только из-за этого и решила попробовать. В свободное время играю на клавишных, вокалом профессионально не занималась. Не понимаю, как удалось пройти отбор. Надеюсь, удача не отвернется. Хотя мне даже пройденный отбор кажется подарком судьбы.
Мишель невольно улыбнулся. От Хлои словно исходил свет, разгонявший тревогу. Она говорила о повседневных вещах с таким видом, будто наслаждалась каждой прожитой секундой.
– Начинаем! – скомандовал руководитель оркестра. – У нас нет списка, поэтому начнем с правой части зала, а закончим левой, соответственно.
В горле встал ком. Мишель не ожидал такого поворота. Он встал на едва гнущиеся ноги и с трудом забрался на сцену.
– Имя, – вопросительно взглянул на него руководитель оркестра.
– Мишель Дежарден.
Земля будто ушла из-под ног, но он продолжал стоять на том же месте перед микрофоном, сжимая гриф гитары. Заиграла музыка, но Мишель не воспринимал ее так, как раньше. Звук казался глухим и совсем не похожим на ту песню, которую Мишель пел на прослушивании. По команде руководителя оркестр перестал играть. Глаза Мишеля округлились. Он не понимал, в чем было дело.
– Начинать собираемся или нет? У нас не так много времени, чтобы тратить его впустую! – рявкнул руководитель оркестра, поправляя гладко уложенные волосы.
– Простите, – буркнул Мишель, и тревога только усилилась.
Хотелось сбежать и никогда не возвращаться в этот зал, но одно дружелюбное лицо заставило передумать. Хлоя все так же широко улыбалась и жестами показывала, что все получится.
Когда музыка заиграла вновь, Мишель сосредоточился на новой знакомой. Он не отрывал от нее испуганного взгляда, но продолжал петь не хуже, чем раньше. На этот раз Мишель и не заметил, как песня закончилась.