В помещении, где жили бабочки, было очень влажно и душно, поэтому легкий макияж Лолы уже давно смазался, а лицо Мишеля покрылось испариной, но впечатления перекрывали неудобства.
Бабочки совсем не боялись людей. Они спокойно садились на руки и волосы, из-за чего Лола и Мишель не успевали делать слишком много фотографий.
Пока Мишель позировал с черно-красным Парусником Румянцева на ладони, в помещение зашли и другие посетители. Мишель округлил глаза, а потом приветливо улыбнулся. У дверей стояла Петра, державшая под руку свою бабушку.
Петра выглядела совершенно обычно: джинсы, свитер и кроссовки, а вот бабушка привлекала внимание малиновым платьем необычного фасона и губами в тон одежды.
Увидев Мишеля, Петра потупила взгляд, но все же улыбнулась. Казалось, что она надеялась спокойно отдохнуть без лишних глаз.
– Привет. Это моя мама.
Мишель кивнул в сторону Лолы, а Петра ответила зажатой улыбкой.
– Приятно познакомиться, – подала голос девушка, убирая слегка растрепанные волосы за уши.
– Это Петра. Она тоже с конкурса.
Глаза Лолы округлились от удивления:
– Никогда бы не узнала на улице.
– Эва Хорак, – бабушка Петры протянула морщинистую руку с крупным кольцом на безымянном пальце Лоле, и та мягко пожала ее в знак приветствия.
Мишель поежился, как от холода, а Лола все продолжала говорить неловкие вещи, пока Петра становилась все более понурой.
– Давайте лучше смотреть на бабочек, а на разговоры еще будет время, – бабушка Петры перебила Лолу, и Мишель облегченно вздохнул.
Теперь разноцветные крылья не приносили такого восторга, как несколько минут назад. Мишель только и делал, что следил за Лолой. Петра все время молчала, пока ее бабушка восторженно рассматривала насекомых.
– Прости за мать, она иногда бывает странной. Часто говорит первое, что приходит в голову, – пробормотал Мишель, когда они с Петрой оказались достаточно близко друг к другу.
– Не извиняйся, я все понимаю. Моя бабушка точно такая же.
– О чем это вы шепчитесь? – послышался любопытный старушечий голос. – Понимаю, у молодых свои секреты.
Бабушка Петры хрипло рассмеялась и ушла в другую часть комнаты.
– Только посмотри, как они спелись, – хмыкнула Петра. – Трещат без умолку, будто старые подружки, хотя знакомы меньше получаса.
– Лола всегда была такая, – повел плечами Мишель. – Она даже в общественном туалете как-то смогла обзавестись знакомствами.
– Забавно. А мою бабушку все заправщики знают. Хотя не удивительно. Все же не каждый день увидишь пожилую даму, которая так водит, да еще и покрикивает на каждого: «Не трогай мою машину!».
Петра негромко рассмеялась, закрываясь ладонью, на которую тут же уселась ярко-оранжевая бабочка с фиолетовыми вкраплениями на крыльях. Мишель замер от восторга. Ничего подобного он еще не встречал, как в жизни, так и на страницах книг. Негнущимися пальцами Мишель вытащил мобильник и сделал несколько кадров.
– Нельзя фотографировать людей без разрешения, – нахмурилась Петра, когда бабочка упорхнула на высокое растение, стоявшее неподалеку.
– Но это была фотография бабочки, – возмутился Мишель.
– Конечно. На моем фоне, – фыркнула Петра, высоко задрав нос. – Можно было хотя бы предупредить.
– Прости, но фото вышли хорошими и я их не удалю.
– Да, конечно.
Петра ушла в другой конец зала и принялась рассматривать буклет, на котором были изображены многие из тех бабочек, что летали по залу.
Мишель смотрел то на Лолу, нашедшую себе такую же болтливую собеседницу, как и сама, то на Петру, делавшую вид, что читает о бабочках. Мишель не решался подойти к кому-нибудь из них. Чувство вины душило, не давая радоваться разноцветным взмахам тонких крыльев, то и дело проносившихся мимо лица.