— Это вилла Трапп? — обратилась я к красивому мужчине, одетому в серый костюм с серебряными пуговицами.
— Да, мадам.
— Я новая учительница. Это вы капитан?
Ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Нет, мадам. Я Ганс, дворецкий.
— Добрый день, Ганс, — протянула я руку.
Он пожал ее, как мне показалось, немного поспешно. Потом, взяв сумку, провел меня в огромный холл с высоким потолком, предложил сесть и, прежде чем я успела вымолвить хоть слово, бесследно исчез. Я даже немного обиделась. В небольшой горной деревушке под Тиролем, откуда я была родом, мы ничего не делали в такой спешке. Мне хотелось поговорить с дворецким, о многом расспросить его, прежде чем я впервые в жизни встречусь с настоящим капитаном. Хотя, возможно, именно так должны вести себя дворецкие. Мне никогда не доводилось с ними встречаться. Ни у нас в горах, ни на учебе в Вене, ни в Ноннберге дворецких не было. Как и о капитанах, я знала о них только по книгам и фильмам.
Сидя в резном кресле темного цвета, чем-то напоминавшем наши монастырские, я с любопытством оглянулась вокруг в поисках экзотического оружия, шкур львов и тигров. Однако за исключением кое-какой старинной мебели, да двух висевших на стене картин, написанных маслом, ничего интересного в зале не было. Через огромные окна, которыми я любовалась снаружи, яркий солнечный свет падал на изящную винтовую лестницу, элегантной змейкой поднимавшуюся вверх. То красно-белое полотнище на стене, которое я видела через окно, оказалось огромным флагом, самым большим, какой я когда-либо видела. Он был, самое меньшее, тридцати футов в длину, красный-белый-красный, с огромным гребнем в центре.
Вдруг я услышала быстрые шаги за спиной, и звучный, немного резкий голос произнес:
— Вижу, вас заинтересовал мой флаг.
Это был он — капитан!
Высокий, красиво одетый джентльмен, стоявший передо мной, до обидного мало напоминал морского волка, которого рисовало мое воображение. Его самоуверенный, немного высокомерный вид, вероятно, испугал бы меня, если бы не теплое, сердечное рукопожатие.
— Очень рад, что вы приехали, фрейлейн…
— Мария, — подсказала я.
Он окинул меня быстрым взглядом. Я вдруг ясно осознала, как должно быть нелепо выглядит мое платье, а предательская шляпка, разумеется, опять съехала на нос. Впрочем, его глаза почему-то остановились на моих туфлях.
Мы по-прежнему стояли в холле. Закончив осмотр, капитан сказал:
— Прежде всего я хотел бы познакомить вас с детьми.
Он достал из кармана странной формы, с орнаментом, латунный свисток и, сунув его в рот, издал несколько замысловатых резких трелей.
Должно быть, я выглядела удивленной, так как он пояснил, как бы извиняясь:
— Слишком долго звать всех детей по именам, и я придумал каждому отдельный сигнал.
Я, конечно, ожидала услышать громкое хлопание дверей, гомон веселых голосов, торопливые шаги детей, перепрыгивающих через ступеньки и съезжающих по перилам. Вместо этого на лестнице показалась торжественная процессия, возглавляемая девочкой лет шестнадцати с серьезным выражением лица, — четыре девочки и два мальчика, одетые в матросские костюмы. В полном молчании они спускались вниз, чеканя шаг. Мгновение мы изумленно таращились друг на друга. Я никогда не видела таких безупречных маленьких леди и джентльменов, они никогда не видели такой шляпки.
— Это наша новая учительница, фрейлейн Мария, — представил меня капитан.
— Здравствуйте, фрейлейн Мария, — эхом откликнулся хор из шести голосов и последовали шесть безупречных поклонов.
Это было нереально. Это не могло быть правдой. Я опять сдвинула на затылок нелепую шляпку. Видимо, этого оказалось достаточно. На блестящий паркетный пол упала отвратительная коричневая вещь и, прокатившись, остановилась у крошечной ножки прелестной пухленькой девочки лет пяти. Ехидное хихиканье нарушило тишину. Лед был растоплен, и мы все засмеялись.
— Это Иоганна, — представил отец хихикавшую девочку. — А это наша малышка, Мартина.
«Что за чудный ребенок», — подумала я. Она осторожно спрятала руки за спину и вызывающе посмотрела на меня.
— Гедвига уже ходит в школу, — указал отец на ее сестру.
Все три девочки носили длинные челки, тогда как у четвертой, которую капитан представил как «моя старшая дочь Агата», были длинные вьющиеся волосы, охваченные широкой белой лентой. Я сразу почувствовала симпатию к этому юному ребенку с необычно серьезным выражением лица и легкой застенчивой улыбкой. Всем сердцем я желала стать добрым другом детям.