Неля приехала к Токмазовым на собственных «Жигулях». Она получила водительские права недавно, но ей вполне хватило времени, чтобы научиться сидеть за рулем смело и уверенно. Подняться на этаж она не захотела, поэтому включила сигнализацию в надежде, что кто-то появится на балконе.
– Так рано? Наши еще не собрались, – услышала Неля голос бабы Вари сверху.
– Спускайтесь… Быстрее…, я жду, – жестикулируя руками, объяснила Неля.
Ждать пришлось недолго. Несколько минут спустя машина, вместив в себя всю семью Токмазовых, кроме ее главы – Сергея Григорьевича, мчалась навстречу новому дню в направлении апартаментов Даши-молочницы.
– Скоро осень… – с грустью в голосе произнесла избитую, но такую великую фразу баба Варя. Она любовалась природой родных мест. За городом вдоль дороги потянулись дачи с приусадебными участками. На одном из них мужчина с женщиной собирали картошку. Вспотевший от работы мужичок разогнул спину и поднял голову в небо. Высоко-высоко над ним самолет с гулом резал синь облаков, оставляя после себя белую полоску, тянувшуюся в бесконечность горизонта. Мужчина стоял посреди поля с устремленным вверх взглядом и чему-то улыбался: то ли небу, то ли самолету, то ли просто хорошему дню. Может быть, там, во Вселенной, в этой полной бесконечности со струящимся на Землю теплым светом, его душа отогревалась и возрождалась? Ведь тогда она, согретая неземным светом, могла вновь вернуться в реальный мир, чтобы жить и трудиться. Баба Варя, наблюдая за мужчиной из окна машины, как и он, посмотрела вверх. Как и он, она улыбнулась. По линии горизонта проходил ослепительный свет. Он отражался миллионами искр на Земле, согревая все вокруг. Под его теплыми лучами раскинулась радуга. Это была радуга надежд… на лучшее. Для бабы Вари за осенью начинался отсчет нового времени, нового года…
Проехав еще несколько метров, машина остановилась напротив красивого дома. Первой вышла баба Варя и смело направилась во двор.
– Хозяйка! – громко произнесла она. Никто не отзывался.
Баба Варя несколько раз повторила это слово, внося в него каждый раз особый смысл: дескать, мы приехали, а нас никто не встречает.
Следом за бабой Варей во двор вошли Жанна, Никитка и Нелли. Но вдруг произошло то, чего менее всего ожидали гости. С задней стороны дома во двор выбежал неказистый мужичок с замашками Наполеона и охрипшим голосом произнес:
– И вот с этим чучелом я прожил всю жизнь!
В дверях дома появилась женщина с украденной внешностью, вероятно, та, кого он «приласкал».
– Закрой дверь, шалава. Сгинь! – продолжал мужичок.
– Постыдился бы людей! – тихо произнесла женщина, пытаясь обратить внимание мужчины на прибывших гостей. Однако тот, не обращая ни на кого никакого внимания, скрылся туда, откуда вышел. После чего баба Варя, обращаясь к «чучелу» и «шалаве» со словами: «Дашенька, милая, здравствуй!», – бросилась на шею к молочнице.
– Вот уж не ожидала! – как бы извиняясь, выдавила из себя Даша: – Уж третью неделю не просыхает, – добавила она, показывая в сторону исчезнувшего мужичка.
– Эх, Дашенька, ну что тут скажешь? Чем поможешь? Людские судьбы – островки, не каждому дано их покорить, сделать так, чтобы жизнь на островке сложилась.
– Да вы проходите! – обратилась Даша к стоящим у забора Никитке, Жанне и Нелли.
Молодые женщины растерянным взглядом изучали двор, а Никитка, не понимая, что произошла семейная ссора, подошел к будке и стал играть с собакой, называя почему-то ее Тузиком. Позже выяснилось, что пса звали Жора.
– Дашенька! Не вижу ваших деток! Куда вы их подевали? – спросила баба Варя Дашу, заметив, что во дворе чего-то не хватало. Подразумевался детский говор, смех – все то, что делало Дашин двор более светлым.
– Все трое в лагере, – ответила Даша. Ее лицо впервые озарилось улыбкой при напоминании о детях.
Даша пригласила всех женщин в красивую беседку, заросшую вьющейся паутинкой из белых и голубых цветов. Накрыв белой скатертью стол, она подала кофе и нарезанный треугольными и квадратными кусочками торт. Баба Варя поняла, что от гаданий ей не увильнуть.
– Жора, на место! – Приказала Даша собаке. Никто не заметил, как Никитка освободил ее от поводка, привязанного к дереву, и выпустил во двор.
Жора послушно ушел на место. Несколько минут спустя вновь появился мужичок, обзывавший неприличными словами Дашу.
– Когда придет Жора? – обратился он к Даше, не замечая сидящих в беседке женщин. – Он обещал мне положить плитку в подвале. Наверное, запил, подлец, – возмущался далеко не трезвый мужичок.
Женщины после произнесенного имени удивленно переглянулись.