– Мам, а ведь Леньку осенью заберут, – с печалью в голосе произнес Никита, – хорошо, если где-нибудь поблизости, а если Чечня?
– Живем вроде бы в мирное время, а уверенности в завтрашнем дне нет, – ответила Жанна. – Вот и Чечня. Кому-то же эта война нужна была? Понятно, что она изначально спланирована, но причем тут наши ребята, почему они должны гибнуть у себя на родине? И чеченцев можно понять. Они так же как мы любят солнце, воздух, свободу, родину. Поэтому гибнут за них. Чеченцы любят своих родителей, детей, жен, поэтому берегут их честь. На долю этого народа пришлось тяжкое испытание – испытание войной…
Никитка посмотрел на мать своими большими зелеными глазами. Жанна снова вспомнила тот далекий вечер, когда он шел рядом с ней и рассуждал о том, чем отличается русский от еврея, а она объясняла своему мальчику, что о людях нужно судить не по национальным признакам, а по их поступкам и делам. Эту простую истину Никитка усвоил на всю жизнь.
Жанна и Никитка шли и, как десять лет тому назад, ожидали от жизни чего-то необычного, вспоминали то, что уже случилось. Два родных человека радовались жизни и погружались в раздумья над природой чудес. Они ощущали дыхание парка, который был пронизан бризом морского курорта, прокален за весь день солнцем и напоен светлой тоской.
За разговором и воспоминаниями мать с сыном не заметили, как оказались рядом с подъездом своего дома.
– Полунушники! Вы что, решили рассвет встречать? – голос курящего на балконе Сергея Григорьевича вернул Жанну и Никитку к действительности.
– Много счастья сразу – вредно. Рассветы оставлю сыну, – мягко ответила Жанна и вместе с Никиткой вошла в подъезд.
Весь следующий день собирали Сергея Григорьевича в дорогу. Сборы ничем не отличались от предыдущих, и, тем не менее, лицо бабы Вари стало серым, а глаза тусклыми. Каждый раз она говорила себе, что ничего страшного не происходит, что ее дети просто уезжают. Не уходят, а уезжают на работу, что так нужно, что это не надолго, что нужно пережить всего-то, Господи, зиму, и что время бежит быстро, и совсем скоро они будут снова вместе. Но каждый раз тяжелые чувства переполняли ее, и справлялась она с ними труднее и труднее. Сказывался возраст.
– Мам, ну, нужно мне… Понимаешь, нужно ехать, – дрогнувшим голосом заговорил Сергей. – Жанна с Никиткой еще недельку с тобой пробудут, – уже оправдывался он.
Он понимал, что расставания становятся тяжелее с каждым разом, но выхода из сложившейся ситуации не видел.
Душераздирающая сцена продлилась еще несколько минут, после чего баба Варя взяла себя в руки, и на смену грустному выражению лица пришел плохо сыгранный оптимизм.
После отъезда Сергея Григорьевича Жанна с недельку пропадала с Нелей и Алькой на море, а Никита проводил время с Леной и Ленькой. Настроение Леньчика выровнялось, хотя похороны Юры не прошли бесследно. Леня понимал, что от армии не уйти. Родители ничем помочь ему не смогут. Учителя по профессии, получавшие на продолжении всей своей трудовой деятельности почетные грамоты за хорошую воспитательную работу в школе, они и Леньку воспитали честным и принципиальным. Из словаря их семьи так и не исчезли слова: честь, совесть, долг, Родина… Ленька понимал, что его родители относились к тому поколению людей, которые родились при «культе», учились при «оттепели», работали при «застое» и которые, к сожалению, в отличие от родителей Никитки, с трудом и большим опозданием перестраивались на новые рельсы демократии и свободного рынка.
Поэтому Ленька решил положиться на судьбу. Осенью – в армию, а через два года, если, конечно, все будет нормально, попытаться поступить, как и Никитка, в МИСИ.
А пока ни о чем он, Ленька, не будет думать, а будет наслаждаться последними летними днями…
– Завтра смотаемся на Утриш? – предложение Никитки Ленька принял сразу. Лена вынуждена была согласиться после минутной паузы, хотя никакого восторга от такого времяпровождения не испытывала. Ей хотелось последние денечки быть рядом с Никиткой, и он об этом догадывался. Никита был уверен, что Лена ему не откажет.
В 9 утра следующего дня все сидели в маршрутке, которая благополучно довезла ребят до Сукко, а оттуда они добрались своим ходом до Утриша.
К полудню погода стала портиться, и все закончилось проливным дождем. Ленька находил свои прелести в морском купании под дождем. Но Лена закапризничала, и Никите пришлось удалиться с ней под навес кафе с загадочным названием «Лунный свет».
В кафе столпилось много народу, и от этого было очень душно. Мест свободных не оказалось, пришлось заказать кофе и пить его стоя за баром. Горьковатый на вкус кофе Никитка выпил морщась, а Лена дополнительную чашку и попросила Никитку перевернуть его чашку. Никитка сделал последний глоток и от себя перевернул небольшую голубую чашечку с густой черной жижицей кофе на белое блюдце с голубыми цветочками. Вокруг чашки образовалось тонкое колечко, которое Лена с лукавой улыбкой растолковала как «свадебное».