К действительности помог вернуться Верный. Он скулил и требовал к себе внимания. Первое, что бросилось в глаза, – снежинки на подоконнике с цветами. Их занесло в открытую форточку, они таяли на цветах в горшках, делая лепестки мокрыми.
– Господи, какое счастье, что это только сон, – облегченно вздохнула Аня, радуясь своей комнате.
Будучи натурой романтической, она окружала себя необычными вещами. Ей свойственна была некая театральность. Ощущение праздника в комнате воплощала через цветы. Некоторым растениям Аня продлевала летнюю жизнь у себя в комнате. Яркие цветы на подоконнике и полу уменьшали ностальгию по потерянному раю: солнцу, зелени. Самые разные цветы в горшках: ирисы, белые кувшинки, гортензии, герберы – вернули ее к действительности после ночных кошмаров и заставили радоваться жизни.
– Все будет хорошо! – успокаивала она себя, – ведь не зря древние говорили: тот, кто выращивает цветы, бывает счастлив всю жизнь!
Майя Федоровна гремела посудой на кухне. Чувствовала она себя сносно. Это было видно по тому, как она перемещалась из дома во дворик и обратно. Домашнюю работу Майя Федоровна выполняла ответственно и с любовью. Она не относилась к типу женщин, которые могли не замечать мелкие будничные радости в ожидании большого счастья. Каждый день она принимала как подарок свыше, ценила отпущенное ей время и бесконечно радовалась ему.
– Тебе когда на занятия? – спросила Майя Федоровна дочку.
– Уеду сегодня, последним рейсом, – ответила Аня. – Тебе уже лучше? – озабоченно спросила она, откусывая яблоко.
– Намного, но обследование необходимо, – мягким голосом произнесла Майя Федоровна.
Неожиданно резко хлопнула входная дверь.
– Кофе пьем сегодня? – со звонкого голоса тети Таи начался утренний переполох.
Звякнули чашки, запели краны, полилась вода, загудела кофемолка, разнося жареный аромат молотого кофе по всему дому. Проснулся Николай Георгиевич и нехотя прошлепал мимо женщин. Он двигался навстречу сигналам подоспевшей мусорки. Чуть было не проспал святую обязанность – вынос накопившегося за неделю хлама.
– Это тебе, – торжественно произнесла тетя Тая и вытащила из полиэтиленового кулька небольшой горшочек с Анютиными глазками.
Неравнодушная к цветам Аня заверещала от восторга.
– Цветы – цветами, учеба – учебой, а задуматься о личной жизни пора бы, – продолжила тетя Тая.
– Это Вы о чем?
– Жениха бы тебе хорошего! – не унималась соседка.
– Я девушка романтического склада. Приемлю только любовь платоническую, – игриво отшутилась Аня.
– Платоническую любовь, деточка, писатели придумали для импотентов, чтобы им обидно не было! – высказала тетя Тая свою точку зрения по поводу возвышенных чувств.
– Ох и мужик у тебя, Тайка, даже мусор выносит при костюме и галстуке, – съязвил подоспевший к столу Николай Георгиевич.
– Не так все просто, дружочек. Я его слепила из того, что было… – улыбаясь, похвасталась секретом респектабельного вида супруга тетя Тая.
– Вовка, шофер мусорки, в нем артиста известного признал. Говорит: «Вы не Баталов случайно? Уж очень на того, из «Журавлей», смахиваете, – продолжал делиться Николай Георгиевич утренними квартальными новостями.
– И что? – поинтересовалась Майя Федоровна.
– Спасибо, говорит, товарищ, за высокую оценку, но я из другого кино, комедийного, потому как над нашей жизнью только смеяться можно.