– Почему нет? Славка в отличие от Витьки свободен: не многоженец, не папа многодетный, а в остальном – перевоспитаешь! – убеждала Аня подругу, но Динка была категорична:
– В нашем роду только мальчиков по вызову не хватает!
Пикантная проблема устройства личной жизни оседлала Динкину душу, но, к сожалению, так и не разрешилась.
– Чего носом-то воротишь? – как-то спросила Динку зрячая Симка. – Шибко-то не зазнавайся, глаза разуй, да посмотри вокруг: одни наркоманы да голубые. Последние еще страшнее, потому как наши «конкурентки».
Безнадежность Симкиного прогноза ввела Динку в полную депрессию, и вот наконец пришло время, когда Аня услышала неуверенный, взволнованный и чрезвычайно громкий из-за важности события Динкин голос:
– Не могу долго говорить. Он рядом… правда ни черта не понимает, но догадывается, что речь о нем, – после загадочного объяснения Аня услышала гудки.
До чего же долгими, нудными и тревожными оказались часы ожидания утра. Последний раз подобные ощущения Аня испытала очень-очень давно, когда ранним утром шла смотреть списки поступивших в университет. То утро оказалось счастливым: на стенде Аня нашла свою фамилию. Тогда ночные часы казались ей вечностью, но это было в другой жизни, в другом измерении. И вот все повторилось: те же ощущения, те же эмоции, те же чувства, может быть даже острее, потому как касались лучшего, что осталось в жизни, – Динки.
Утро наконец наступило, и пришла она – похудевшая, с мешками под глазами, серым цветом лица, но… счастливая. Динка молчала. Аня не задавала вопросов. Нарушил тишину Верный, вломился в комнату и улегся к Динкиным ногам. На него это не было похоже. Обычно он располагался рядом с хозяйкой.
– Только ты меня поймешь, – слезливо заголосила Динка, поглаживая редкую шерсть собаки.
– Хватит причитать, я всю ночь глаз не сомкнула, – раздражаясь, заявила Аня. – Что случилось, в конце концов?
– Его зовут Мухаммед. Он из Турции. Вчера сам доставил мне товар и… сделал предложение.
– Тогда уж лучше Витька Голубев. Не все ли равно, где быть сто первой женой: на родине, у Витьки, или у Мухаммеда, на чужбине? Кстати, матери сообщила? – Аня внимательно посмотрела на подругу.
– Я хочу, чтобы это сделала ты, – Динка опустила голову.
– Я? Да ты в своем уме? Это какое же надо иметь бычье сердце, чтобы сообщить больной матери, что ее дочь уезжает с иностранцем обустраивать личную жизнь!
– Зачем бычье? Доброе, чуткое, понимающее сердце подруги – достаточно.
– Ты сколько времени его знаешь? Кто он? Чем занимается?
– Сколько торгую, столько и знаю. Честный, человек дела, а не слова, надежный, уверена – не подведет.
– Для бизнеса этого, может быть, и достаточно, но для замужества… извини…
– Аня, ты пойми, это – шанс! Слава Богу, что предложил…
– Тогда уж благодари аллаха.
– Какая разница, Аня, ведь ты всегда считала, что Бог един.
– Ну уж, дорогая, ты одно с другим не путай, – Аня отвернулась.
– Это он! – Динка протянула небольшое фото.
Худощавый, смуглый мужчина лет пятидесяти, маленького роста, с большими, открытыми глазами черного цвета, внимательно смотрел на Аню.
– Невысокий, – рассматривая фото, отметила она.
– Зато у него отель высокий, – аргументировала Динка.
– Ты за него или за гостиницу выходишь замуж?
– Конечно за него, но ведь отель при нем… – Динка подошла сзади и тихо на ухо подруге сказала:
– Я пришла за тобой. Без тебя домой не пойду. Убедить маму сможешь только ты.
Аня встретилась взглядом с Динкиным, полным отчаянья, сомнений, лицом, и этого хватило вполне, чтобы сдаться. Конечно, конечно же, она пойдет, она сделает все, чтобы ее Динка была счастлива!
А потом стали приходить толстые письма с фотографиями и подробными описаниями Динкиной жизни. Со временем ее бизнес переместился в Стамбул, и постепенно Аня стала осознавать, что теряет подругу. Но еще теплилась надежда, что все это временно, что скоро Динка вернется, что все это несерьезно, и что пройдет еще какое-то время, и они будут вместе, как прежде.
Но в один из зимних дней, под Новый год, в доме Видовых раздался слишком длинный по продолжительности и неестественно громкий телефонный звонок.
– Ответьте Канаде! – Аня покрылась испариной.
– Сто лет тебя не видела, Анечка, ты слышишь меня?
Из пятиминутного Динкиного разговора четко прослушивались слова «очень соскучилась!», «родная», «страшно хочу видеть», «милая моя». Еще было понятно, что теперь она с Мухаммедом будет жить в Канаде, скоро у них родится ребенок, что все готово с визой и совсем скоро заберет маму. Это означало, что Аня потеряла Динку навсегда.