– Ты, Лизка, была, есть и всегда будешь лириком, романтиком: необычная, уникальная чувствительность в тебе остается главной чертой характера.
– Просто я люблю свой город. И по-настоящему счастливой могу быть только здесь.
– Лиз, ты моя неразгаданная тайна. Но я попытаюсь найти волшебный ключик!
– Поздно. Как только продашь квартиру, так сразу же и уедешь.
– Постараюсь успеть до отъезда. Зачем увозить тайну в чужую страну?
Пашка загадочно посмотрел на верхушку клена. В небе чистая лазурь сменялась цепью облаков. Они плыли над бесконечной морской равниной. От легкого морского бриза и шампанского кружилась голова.
Бармен, мужчина лет шестидесяти, на редкость моложавый, по всей видимости хозяин кафе, включил магнитофон. Песня в исполнении Майи Кристаллинской «А снег идет, а снег идет…» оказалась полной противоположностью этому тихому летнему вечеру.
– Какое различие между тем, что слышишь и видишь, а какая гармония, – с ностальгией в голосе произнесла Лиза. – У него – она загадочно посмотрела в сторону бармена – есть что-то общее с нами: умение радоваться и исцеляться памятью.
У Пашки заблестели глаза. Это означало, что все, что говорит Лизка, верно. Бармен оценивающе посмотрел в их сторону. О чем, интересно, он подумал? Может быть, о возрасте? Ведь Лизке с Пашкой на двоих было столько лет, сколько ему одному. А это значит, что у них все еще только начинается, что вся их жизнь еще впереди и что ее, эту новую жизнь, завтра Лизка начнет с чистого листа.
Глава 3
Лизку разбудили гул мотора заведенной машины и возня соседей за стеной. С пятого этажа своей однокомнатной квартиры она увидела того самого шофера, который вчера предлагал подвезти ее на своем драндулете. Он стоял на детской площадке под качелями и энергично показывал руками, чтобы Лизка спустилась.
– Чего тебе надо? – не спросила, а закричала она.
– Спускайся. Я ваш новый шофер. Оператор ждет на студии.
Лизка ничего не могла понять. Она не успела проснуться. Вечер, проведенный с Пашкой, нашел свое продолжение в сказочном сне, который прервал этот ужасный тип со своим омерзительным авто.
Она оделась, спустилась к машине и попросила шофера показать соответствующие документы, но, увидев на лобовом стекле машины табличку «ТV. «Вести курорта», молча села на заднее сиденье.
– Зовут Лиза Ивановна тебя? – с кавказским акцентом спросил шофер.
– Во-первых, не Ивановна, а Романовна, впрочем, слава Богу, что не Лариса Ивановна…
– Что ви, ту я хорошо знал. Она еще в «Мимино» главный рол играл… Слушай, а характер у тебя нэ сахарный.
– Послушайте, мне жалко тратить время на выяснение отношений, разборки мне неприятны.
– Можешь посмотреть, – сказал шофер и протянул документы.
Лизка посмотрела на удостоверение и прочитала: «Овсепенко Вачик Степанович».
– Вообще-то я Овсепян и Сэмпатович, но сам понимаешь, что Овсепенко легче с пропиской…
Лиза внимательно наблюдала за совершенно незнакомым ей человеком, и вдруг ей стало его жаль. Он показался ей чужим среди своих, таким же, как Пашка, убегающий в Израиль, таким же, как и она, Лизка, не понятая в редакции родного города.
– Как мало надо для счастья. Радость человеческого общения, родство душ, одним словом, просто быть понятым, – рассуждала девушка.
Вачик не успел завести машину, как вдруг она заглохла.
– Нужно толкнуть, – заявил он.
В это время Лизка увидела выходившего из подъезда соседа с собакой.
– Люська, Люся! Ко мне, я сказал, ко мне! – кричал сосед собаке.
– Слушай, – обратился Вачик к соседу и указал на собаку. – Так тещу мою зовут.
– Надо же, как ей повезло, – не растерялся сосед.
– Не поможешь толкнуть?
– Кого, тещу? – переспросил сосед Вачика, ковыряя в носу с таким видом, словно искал там выход из кризиса. И, видимо, нашел решение вопроса, потому что резко подошел к машине и несколько раз попытался ее толкнуть. При этом Вачик был оглушен непонятными звуками, которые извергались соседом. Это напоминало извержение вулкана. Ранее Вачику не приходилось слышать столь откровенное произведение человеческого организма.
– Слушай, манжет порвешь. Ты не видишь, что в салоне дама!
– Если это салон, то объясни мне, что такое «телега»? – спросил сосед Вачика.
Но тут Лизка вышла из машины и заявила, что пойдет пешком.
Не успела она пройти и трех метров, как машина завелась. Часы показывали 9.30 утра.