Семья главного героя репортажа состояла из восьми человек. Дом, в котором они проживали, никак не ассоциировался с понятием «жилое помещение». Это было полуразрушенное, кем-то заброшенное старое здание без окон и дверей. Все вещи, если их, вообще, можно было так назвать, валялись в разных углах небольшого двора. Милиционер, представители паспортного стола и казачества размахивали какими-то бумагами перед лицом хозяина «дома». По всей видимости, это были новые поправки по депортации всех жителей Кубани, которые не имели постоянной прописки.
– Скажите спасибо, что мы вас отправляем за счет государства, – грозно объяснял милиционер изгоям.
– Но мне некуда ехать, – извиняясь, ответил хозяин.
– Это ваши проблемы, – вмешалась паспортистка. – Мы вас две недели тому назад последний раз предупредили о том, что всех, у кого нет прописки, будем выселять с территории края. Вы что, русский язык не понимаете?
– Я хорошо понимаю и они, – глава семьи показал на всех своих многочисленных чад, – тоже понимают русский.
– В таком случае к вам что, силу надо применять? Так вы скажите, мы это быстро организуем, – произнесла паспортистка.
В это время один из детей громко заплакал. Лизка не выдержала и в резкой форме прервала рассерженную женщину: «Хватит! Я сказала: хватит! Кто вам дал право?»
– Я, милочка, выполняю приказ, и вы мне не указывайте! – закричала паспортистка на Лизу.
Петька, не желая скандала, подошел к Лизе: «Не надо, Лиза. Их действия основаны на законе».
– Изложите свои мысли по поводу происходящего, – обратился Петька к стоящему рядом милиционеру и протянул ему микрофон.
– Сомневаюсь, что в этой башке вообще когда-либо ночевала мысль, – громко выплеснула накопившуюся обиду и злобу Лизка.
– Но-но… Вы мне это дело бросьте! – грозно подался навстречу Лизке оскорбленный милиционер.
– Все! Уходим! – сказал Петька Лизе и потащил ее к сидящему в машине Вачику.
– Ты хоть что-нибудь успел снять? – спросила она в машине.
– Что надо – снял, – ответил Петька.
– Господи! Насколько нам всем в жизни не хватает добра! На самом деле его не много и не мало – ровно столько, сколько мы сами делаем.
Сегодня доброта Лизки зависела от ее честности. Если она расскажет правду в своем репортаже о насильственной депортации семьи турка-месхетинца, о том, в какой грубой форме это происходило, если его честно смонтирует Петька; если честно, без всяких помех он пройдет в эфире, значит, она, Лизка, сможет привлечь общественное сознание к проблеме незащищенного человека. И, как знать, может быть, она сумеет отстоять несколько людских судеб. Но Лизка понимала, что это невозможно, потому что не дадут ходу сюжету в том виде, в котором задумала она. Так что же получается? Не всегда доброта и честность зависят от тебя?
– Лиза, ты пойми, – прервал ее мысли Петька, – приток мигрантов на территорию края создал серьезные социально-экономические проблемы. Весь край и, в частности наш город, испытывает значительные перегрузки. Растут цены на недвижимость, обостряется конкуренция на рынке труда, снижается уровень жизни населения, криминализуется обстановка в районах и городах края. Эту несчастную семью, которая живет не один месяц без прописки, выселяют на основании закона «Об иммиграционном кодексе Краснодарского края». Кстати, нравится нам закон или нет, но Законодательное собрание края его утвердило.
– Тебе при таком знании законов не с камерой надо работать, а тексты писать, – нервно заметила Лизка, – как ты… не можешь понять, что им некуда идти, что они не виноваты в появлении так называемых прозрачных границ с возникшими странами на постсоветском пространстве. Для них Россия по-прежнему ассоциируется с СССР, и на наш край они смотрят как на свою Родину. Они намного умнее нас, потому что не могут понять законы, по которым нет места человеку на Земле.
Вачик, внимательно наблюдавший за диалогом двух коллег, вмешался в беседу:
– А я хочу понять, о чем думают чиновники, когда принимают законы, по которым человека отправляют в никуда. Ведь им действительно некуда ехать. Я эту семью знаю по рынку. Хозяин с женой продают выращенные своими руками помидоры, огурцы. Они не перекупщики, как некоторые наши местные «коммерсанты», а труженики. Ви обратили внимание, как было обработано поле, на котором находилась их халупа. Колодец с водой далеко. Люди вручную носят воду, создают товар своими руками. Да и жители города могут купить не турецкие овощи, у которых токсичность зашкаливает, а наши местные, выращенные на кубанской земле.