Хоть женского рода они, но никак
от вечного боя, рассветных атак
ни скрыться, ни спрятаться в той стороне,
где темень в душе, только город – в огне.
Там плавятся люди и даже гранит,
а кто-то безмолвно за этим следит.
Но я продолжаю ночную войну,
расплату мою за чужую вину,
хотя не желаю долги искупать,
чужие ошибки – опять и опять...
И я задыхаюсь, немею и лгу
и больше нет сил замерзать на бегу.
А время смыкает безжалостно круг
и льётся сквозь пальцы измученных рук,
мне шепчет тихонько: «Не шарь в пустоте,
уже времена здесь другие, не те».
И ветер уносит всё светлое вдаль,
а им никого здесь не жалко... не жаль.
2016
Тоска
Опять в мой дом, зажмурившись слегка,
своей нелепой, медленной походкой,
заходит гость – осенняя тоска
с улыбкой зыбкой, благостной и кроткой.
И я беру трясущейся рукой
стакан граненый сладкого забвенья.
Мечтал ли я о жизни о такой?
Как сладок сон, как страшно пробужденье.
С тоской своей проводим в немоте
часы ночные, долгие как вечность.
Не тот уж мир, и мы уже не те...
Безвыходность впадает в бесконечность.
И я в лицо бросаю ей слова,
спешу скорей все высказать упрёки.
Идут года, седеет голова...
Да мы с тобой, увы, не одиноки.
2016
Грусть
Ничто не лезет в голову. И пусть
она останется пустой и звонкой.
Пускай опять приходит в гости грусть,
привычно сев под старенькой иконкой.
Мы помолчим тихонечко вдвоём,
давно привыкнув к обществу друг друга.
И каждый будет думать о своём,
не выходя из замкнутого круга.
Ты постарела. Что ж, идут года,
не прибавляя радости и счастья.
Меняли мы с тобою города,
менялся мир без нашего участья.
Навечно чем-то связан я с тобой.
Нет дружбы преданней на этом свете.
Учти, - ничто не вечно под Луной,
и мы с тобой давно уже не дети.
Я прогоню когда-нибудь тебя
из моей жизни, - лопнуло терпенье.
И буду жить безвольно, не любя...
Быть одиноким, – вот мое спасенье.
2010
Низкие тучи
Низкие тучи над хмурым заливом,
сумрачно, грустно, день рано погас.
В жизни короткой не стал я счастливым,
счастье не очень-то балует нас.
Если оно и придёт ненароком,
тут же и скроется в прошлом далёком.
Серые будни настанут опять.
Что остается? Безмолвствуя ждать.
Сердце с годами дает перебои,
жизнь пролетает как призрачный сон,
хочется мне тишины и покоя
и что б торжественным был небосклон.
Сколько же ждать и во что еще верить?
Кто мне откроет заветные двери?
Снежные чайки над пеной морской
плачут надрывно с мольбой и тоской.
2010
«О грустном, печальном и скорбном…»
О грустном, печальном и скорбном
сегодня мне хочется петь:
как звёзды горят в небе чёрном,
сплетаясь в холодную сеть;
как плачет порывистый ветер,
припомнив о прожитом дне;
как тени лежат на паркете
и зябнут при бледной Луне;
как скуден оплывший огарок
дымящейся, тонкой свечи...
Да, жизнь – это вам не подарок,
а звуки, что плачут в ночи,
прошедшего смутное эхо,
бездушного сумрака лёд,
да призрак чужого успеха,
что в доме со мною живёт.
Сидим мы с бессонницей рядом
и шепчемся вновь меж собой,
незримым пропитаны ядом,
обижены скучной судьбой.
Под утро тихонько вползает
в окно еле видный рассвет.
А будет ли лучше, кто знает?
Не слышу я ясный ответ.
Молчат звёзды, медленно тают,
туманы плывут от полей.
Спокойная радость, простая,
проходит всё мимо дверей.
2010