Возвращались из центра Виктория и её друзья помрачневшие, хмурые, сосредоточенные. Каждый думал о том, что ему пришлось увидеть, услышать, почувствовать. Виктория не стала козырять своим годичным опытом посещения таких вот «проблемных» мест — среди её друзей оказались и дети, которые уже два года — при том что их родители и любые другие родственники не имели никакого отношения к таким учреждениям — посещали такие центры. В пассбусе многие дети достали свои мини-ноуты, чтобы ещё раз систематизировать полученные знания. Виктория свой доставать не стала. Она одела тёмные очки, полоска которых скрыла её глаза от посторонних взглядов и откинулась на мягкую спинку, давая возможность подсознанию оперативно «дососать» информацию к размышлению.
— А ведь были времена, когда такие центры объявлялись сомнительными с точки зрения необходимости. — тихо проговорил сидевший рядом с Викторией пятилетний Ричард.
— Были, Рич. Были. — тихо ответила Виктория, стараясь не прерывать собственные размышления. — Но не будь ныне таких центров, мы были бы абсолютно беспомощны перед угрозой возвращения многих опаснейших заболеваний.
— Вита, ты в школу когда идёшь? — Ричард не смотрел на Викторию, также скрыв свои глаза под чёрными очками. — Я иду в этом году. Мне как раз в августе шесть лет будет. Как всегда — только начинается.
— А раньше, Рич, было время, когда в школу шли, когда шесть лет уже оказывались у человека позади. — Виктория наконец закончила отправлять в подсознание информацию, полученную в ходе посещения спецмедцентра. — И тогда ещё не у всех людей было достаточно сил и возможностей, а главное — готовности принять новые обязанности. Хорошо, что очень многих сегодня такая незавидная участь не ожидает. А на твой вопрос отвечу просто — я иду тоже в этом году. И день рождения у меня в середине июля. Пятнадцатого июля, если точно. В самую макушку лета, Рич. Так что в школу я попаду уже вполне совершеннолетней. — Виктория не стала говорить вслух, что понимает подтекст вопроса Ричарда. Она уже давно знала, что она ему нравится намного больше чем подруга.
Для людей поколения, к которому принадлежали Виктория и Ричард не было ничего особенного в таком раннем интересе к вполне взрослым вещам. Любившая изучать древность и особенно — Тёмные века, Виктория постепенно отучила себя удивляться очень многим фактам и событиям.
Через месяц Виктория отметила свой первый день рождения на новом месте. Гостей было столько, что пришлось проводить торжество не в квартире, а в просторном Зале торжеств, расположенном на «общественном» этаже дома.
После дня рождения, на следующий день Виктория узнала, что прадедовская дача свободна. Это известие принёс ей отец, вернувшийся из офиса Астронавигационной службы пораньше.
— Пап, действительно свободна? Мы действительно никого не обидели? Что ни говори, наше прибытие в Россию внесло определенную сумятицу в планы её прежних обитателей. — Виктория пристальным взглядом сканировала глаза отца, сидевшего за своим рабочим столом в просторном кабинете.
— Внесло доча. Это ясно. Но они отнеслись к нашему возвращению с большим пониманием. Больше того — они ещё при вселении на дачу точно знали, что наследники моего деда живы и всегда могут заявить права.
— А сами-то они куда переехали? — Виктория очень не любила своими действиями доставлять неудобства другим людям и отец хорошо знал эту настройку своей старшей дочери-первенца.
— На свои дачи. Через полмесяца они получат новую дачу в дачном центре «Лигово». - сказал он успокаивающим тоном. Но Виктория не спешила расслабляться:
— Это очень далеко от прежней дачи… Странно.
— Может быть. Это их решение. Вполне возможно, они хотят, чтобы ничто не напоминало им о прежней жизни на столь древней даче.
— Информацию уже загрузил в наш квартирный центр?
— И тебе в первую очередь, доча. Иди, знакомься. Теперь она самая актуальная и точная. Дача под охраной, периметр закрыт, так что никаких эксцессов быть не должно.
— Угу. Я пойду, пап. — Виктория поднялась с жестковатого стула, стоявшего у входа.
— Иди. У меня ещё работа по уточнению расстановки навигационных буев безопасности.
— Район ЭсДеПеЭл-шестнадцать-семьдесят?
— Он самый, Вита. Уже учуяла проблемы?
— Угу. Проблемы там всегда были. Буи только одна из них. И всё на тебя возложили решать?
— Не все. Не один я работаю. Но часть из них — мои. Это точно.
— Понимаю. — Виктория вышла. В своей комнате она притушила верхний свет и включила большой плоский экран, висевший на стене. Ноутбук пискнул и на экране проявилось яркое изображение. Виктория привычно отсекла от себя все звуковые, запаховые и световые раздражители, погрузившись в анализ представленной информации.
Вскоре Виктория получила официальный вызов в школу, побывала на длительной, почти четырёхчасовой вступительной экскурсии, затем прошла стационарный недельный медицинский контроль в Школьном медицинском центре Московска.
Внимание к своему здоровью давным давно превратилось для уроженцев Украины в обыкновение, граничащее с манией, тем более, если речь шла о здоровье женщины. Но едва попав в двухместную палату городского Школьного медицинского центра, Виктория поняла: то, что в Украине считалось манией, в России — нижайший стандарт. Её соседка тоже поступала в школу, но имевшую не научную, а техническую направленность. И она быстренько ввела свою новую сопалатницу в курс здешних обстоятельств и дел, указав, что для неё самой было большой проблемой пробиться в число учеников нулевого цикла именно технической школы.
Виктория не удивилась, отметив у своей сестры по полу просто запредельную информированность в технических вопросах, но охотно поверила тому, что чего-чего, а сложности попадания девочки в «техническую» школу даже нулевой ступени по нынешним временам дело вполне обычное. И медицинский контроль для этого был избран самый въедливо-драконовский. Впрочем, для самой Виктории медицинский недельный контроль тоже не оказался лёгким: её виза в нулевой уровень научной школы предполагала возможность заниматься не только прикладной, но и большой и даже сверхбольшой дальней наукой — именно на таком ранге формулировки настояла сама Виктория на недавнем семейном совете, когда вопрос об уровне участия в науке ещё решался. И теперь Виктория была вынуждена стоически переносить все манипуляции и процедуры ради того, чтобы виза Медслужбы украшала её форматку с максимально высоким уровнем допуска.
И своего она добилась. Виза действительно была максимально возможной — перед Викторией открывались двери первого уровня Научного корпуса России и Научного корпуса Украины. Большой Международный Научный договор, заключённый двадцать шесть лет тому назад между Россией и Украиной, чётко и структурированно закреплял положение о том, что уроженцы Украины получают приоритетное право даже обучаясь в российских учебных заведениях работать на реальных научных должностях и постах у себя на родине. И это обстоятельство Виктории очень нравилось.
Сразу после выписки Виктория с головой окунулась в учебу. Её нулевой цикл — раньше называемый детсадовским не показался ей неинтересным и не заслуживающим внимания. Но пока что Виктория поставила себе задачу впитывать информацию и не форсировать собственное развитие, накапливая силы для броска. В её классе, насчитывавшем двадцать пять школьников, Виктория не стремилась пока занять лидерские позиции, но поставила себя так, что только она сама решала — принимать ли участие в очередном мероприятии или уклониться от такого участия.
Все — и школьники, и педагоги — быстро уяснили, что Белову практически невозможно заставить изменить свое решение, но уж если Виктория бралась за дело — можно было быть абсолютно спокойным: всё будет реализовано с наивысшим уровнем результата.
Параллельно с учебой в школе Виктория неожиданно для самой себя глубоко заинтересовалась работой отца. Астронавигация ей понравилась своей чёткостью, глубиной и важностью для очень многих людей. В её комнате очень скоро прочно прописался самый современный планетарий и часто вечерами Виктория на час-другой включала его, чтобы отметить на очередной звездной карте новую информацию.