— Ясно. — Александр почувствовал, что совершенно неожиданно он достиг своей цели — Лена выключает его из матримональных отношений своей сферы сама, без уговоров и длительной осады. Но вовне его недовольный вид был истолкован как неудовлетворение закрытием шлагбаума на пути по известному сценарию. Лена именно так и восприняла его посерьёзневший вид и недовольно опустившиеся уголки рта с плотно сжавшимися губами.
— Только не кипятись, я же не отшиваю тебя. Я просто честно и открыто говорю о том, что сейчас возможно. — спокойно сказала она.
— Господи, Лена, если бы ты только знала, как я устал от повторов и бесконечных круговых возвратов. Всю свою историю человечество ходит по замкнутому кругу и воображает, что оно всевластно. Ты решила — я принимаю. — холодно ответил Александр.
— Это — твоё право, Саша. Останемся хорошими друзьями… — задумчиво произнесла Лена.
— Что-ж. Останемся. Ты торопишься? — поняв нетерпение подружки, спросил Иванов.
— Нет, полагаю, что нам нужно побыть наедине с самими собой. Согласен? — Лена старалась не смотреть на Александра, зная, что теперь он не будет искать с ней частых контактов и, безусловно, обижен.
— Да. — твердо ответил Иванов.
— Вот и отлично. Сейчас у нас половина первого, наши собираются на шашлыки. Всё же последний день… — в конце фразы её голос упал до шепота.
— Для кого последний? — встрепенулся Александр. — Ты ничего такого раньше за неделю не сказала… — здесь он презрел все немедленно выставленные доводы разума и ему остро захотелось не отпустить Лену.
— Увы, не сказала, а теперь должна сказать. Я улетаю в Симферополь в биосферный заповедник в его институт биологии. Там теперь буду жить, учиться в школе второй ступени в четвёртом, пятом и дальше классах, а одновременно — много и тяжело работать. Без работы я не смогу, просто погибну. Ты уже знаешь об этом достаточно хорошо, поэтому деталей не поясняю.
— Когда?… — Александр почувствовал, как по нервам хлобыстнул поток огня первой влюбленности и едва удержался от того, чтобы обнять Лену.
— Вечером, в семь. — Лена прочитала его желание по глазам и постаралась вложить в голос побольше извиняющегося тона.
— И это ты, Лена… — только и смог укоризненно сказать Иванов.
— Извини, Саша, не знала, а точнее — не придумала как лучше изложить тебе сие неприятнейшее известие. Так что сегодня — наш последний день и мне бы не хотелось занимать его время выяснением межличностных отношений.
— Понимаю. Что ж, желаю тебе успехов…
— Спасибо. Жаль, что ты не сможешь меня проводить на самолёт…
— Жаль.
— Так что простимся здесь, вечером. На остановке у ограды центра отдыха…
— Простимся. — настроение у Александра, изо всех сил старавшегося сохранить дипломатическую маску, стремительно падало и Лена это чувствовала. — Раз надо, значит…
— Не надо, Саша… Мне тоже нелегко…
— Извини, я пойду… — Александр с усилием поднялся — всё же сумел отсидеть ногу, что случалось крайне редко. — Всего…
— Всего… — слабый взмах руки Елены юноша видел уже боковым зрением, выходя из уютной зеленой беседки.
Так оно и случилось… Вечером того же дня затянутая в дорожный комбинезон и потому сразу психологически отдалившаяся от Александра Елена в последний раз проверила количество укладок и загрузила два объёмистых ручных контейнера. Александр не смотрел на предотъездные приготовления, ему было тошно от того, что вот сейчас его первая любовь, да, его самая первая любовь уйдет от него и, очень вероятно, они больше никогда уже не увидятся. Елена понимала состояние Александра, и, нервно поглядывая на свои наручные часы, старалась не слишком мельтешить руками в стремлении собрать все многочисленные безделушки.
— Я помогу… — Александр взял оба контейнера. — а ты бери ту сумку. Так будет лучше…
Лена промолчала и тихо последовала за Александром. У ворот она остановилась. Александр поставил контейнеры на землю, выпрямился и прогнулся.
— Саша… — еле слышно произнесла девушка.
— Лена…
— Я знаю все, Саша. Я знаю… — она отвернулась, но юноша успел заметить, как быстро и страшно наполнились её глаза слезами. Она достала платок, промокнула глаза, повернулась. Такого открытого и зовущего лица Александр у Лены не видел ещё никогда… Они обнялись. Лена спрятала лицо в отворотах комбинезона Александра. Иванов позволил ей это, понимая что сейчас она — не та Лена в компании подростков, а просто — страдающая молодая женщина. Пусть падшая, но страдающая. Но и это страдание надо было удержать в рамках. Он знал, что все происшедшее только что может быть и простым тактическим обманным ходом.
— Пора. — девушка отстранилась, заслышав шелест катков пассбуса, подходившего к остановке. — Адреса точного я пока что не знаю. Знаю, что Симферополь. Найдёшь, если что? Я тебя всегда найду, можешь не сомневаться. Ты всегда, всегда первый будешь, кто узнает о том, что со мной может случиться в жизни… Всегда. Обещаю.
— Найду, Лена. — Александр, восприняв глубоко и полно последнюю фразу, помог поставить укладки в багажный отсек пассбуса и снова внимательно посмотрел в глаза Лены. — Ты всё решила?…
— Как я могу всё решать, Саша?…
— Можешь и должна. Успехов и счастья. — с этими словами Иванов повернулся и пошел к воротам центра отдыха. Лена заняла свое место у окна и ещё долго видела фигуру Александра на главной аллее.
Пассбус развернулся и стал набирать скорость. В заднее стекло Лена не смотрела: её душу рвал на части прощальный взгляд Александра. Она давно знала, что Саша её любит, любит впервые, впервые в своей жизни ярко и полно, как никогда раньше. Ей было больно от того, что она не могла открыться Александру, открыться во всём.
Она догадывалась, что Александр знает и о её тайной, скрытой жизни — иначе почему бы он так охладел к ней за два последних криницких визита, включая нынешний. Слишком разные пути у них были: золотой универсал Александр и она — вечная узкоспециализированная середнячка, балансирующая у грани нижнего уровня подготовленности… Слишком разные пути… И теперь эти пути разошлись надолго, если не навсегда…
Центр пропал за поворотом, потянулась по обе стороны дороги лесополоса. Лена откинула спинку кресла, выпрямилась, прижав спину к матрацу, достала из рюкзачка головоломку — башню и провела пальцами по разноцветным шарикам… Это всё, что осталось материального от их детской дружбы и первой влюблённости, открывавшей дорогу большой любви.
Лена знала, верхним женским чутьем ощущала, насколько она могла бы осложнить жизнь Александру, привыкшему к невероятной для неё интенсивности познания и работы. Она могла бы осложнить ему жизнь и продолжением своей тайной жизни, давно засосавшей её. Она бежала в Симферополь не только за тем, чтобы там учиться и работать… Она пыталась изменить в себе нечто такое, что изменялось только такими способами.
Она не могла открыться Александру полностью и делала это, как ей казалось, для его же блага… Впереди у неё была Биология, была сложнейшая наука, напряжённейшая учеба и параллельная работа на лаборантских должностях — выше Лена, наученная своими многочисленными неудачными попытками «прыгнуть выше головы» и не загадывала. Но это было далеко впереди, а пока пассбус вёз её к аэропорту Криницы.
Александр понял, что это — одна из последних встреч с Леной. Едва ли у них будет ещё возможность увидеться. Теперь не приходилось даже ждать писем — он понял, что Лена знает истинную причину резкого охлаждения его отношения к ней. Предстояло только надеяться, что ситуация не выйдет из-под контроля.
Впереди была старшая школа, впереди был Звёздный — город общепланетного значения, столица Евразийской и Российской Звездных Академий, впереди была работа. Но острое чувство пустоты в личном секторе не давало теперь Александру покоя.
Отпуская утром этого дня своего сына из столовой центра, отец вышел следом за ним и, коснувшись его плеча, внимательно и строго посмотрел на него:
— Ты её любишь?