— Да, папа. И это мне сейчас больнее всего переживать.
— Я не могу тебе приказать и попросить, могу только посоветовать… Исключи её из своего чувства… Я уверен, найдётся та, которой ты будешь верен всю свою жизнь, та, которая будет достойна полного света твоей души. Не расходуй энергию главного и верховного земного чувства на недостойный объект. Ты, я знаю, будешь всю жизнь считать Лену своей первой любовью — так случилось, и с этим уже ничего не сделаешь. Но в реальности, пожалуйста, сбереги себя и чувство для другой. Быть может, ты переживёшь страшный, тяжёлый и больной период полного охлаждения, невзирая на то, что в вашей школе уже началась основная фаза программы защиты женщин. Я знаю, это может быть невыносимо тяжело: вы молоды и вам свойственно увлекаться и влюбляться, не вдаваясь в детали. Но молодость и юность проходят быстро, а неразумность шагов приходится оплачивать всю жизнь…
— Я знаю, папа. Потому я не могу приказать себе выключить это чувство, но, думаю, мне необходимо пойти на глобальное охлаждение в этом направлении… Работа и учёба в Малой Звёздной Академии, общественная работа требуют меня всего и я… я пойду на это охлаждение во имя будущего. Со многим, что ты мне уже сказал сегодня, я согласен и глубоко понимаю. Но я должен попрощаться с Леной так, как это требует нормативная база человеческих взаимоотношений. Я догадываюсь, что сегодня у нас — последняя встреча. Не могу понять только, почему… Ведь ещё полмесяца отдыха…
— Да, отдых продолжается и, пожалуйста, не делай на пустом месте проблемы. — отец сказал эту фразу мягко, но уверенно и чётко. — Жизнь состоит из встреч и прощаний. Частых и не очень, окончательных и временных. — он положил руки на плечи сына. — помни о…
— Я помню, папа. — с этими словами Александр вышел из столовой.
После прощания с Леной Александр ощутил впервые внутри себя жуткую пустоту… Но эту пустоту предстояло стоически перетерпеть, пережить, не давая ей власти над остальными секторами личности… И Александр постарался отключиться от всего на оставшиеся две недели отдыха, а вернувшись в школу, погрузился в работу в окружении друзей и единомышленников…
Владилена Юльева
— Влада, кончай терроризировать преподавательский состав кафедры биологии твоей школы узкоспециальными, выходящими за пределы школьной программы вопросами. Они вынуждены запрашивать информацию у своих коллег из вузов и спеццентров подготовки. Это ещё вполне понятно и терпимо, но ты не даёшь им нормально готовиться к занятиям по привычным программам. А это уже опасно. К тому же ты слишком проявляешь свою медицинскую сориентированность подготовки, прекрасно, думаю, зная, что в такой школе это опасно и неприемлемо: сориентированность программы и плана там совершенно иная и нет никаких существенных противовесов подобному перекосу. — Академик Астромедицины, генерал-лейтенант Астромедслужбы Земли Лев Кондратьевич Юльев нашёл дочь в домашней лаборатории за смешиванием очередной порции компонентных растворов и, дождавшись, когда Владилена поднимет глаза от колб и пробирок, продолжил, прекрасно зная, что всё сказанное им ранее выслушано со всем вниманием. — Пойми, что они не обязаны давать всем в школе вузовский уровень знаний. А ты их совершенно замучила.
— Папа, ну что же мне делать? Я только в третьем классе школы второй ступени, а любой экстернат разрешён с пятого. И мне приходится работать самой, используя все мыслимые возможности.
— Я про это и говорю. Ты полагала, что твои потуги не вызовут адекватной реакции? Ошибаешься. Сейчас только сентябрь, месяц, так сказать, активизации и адаптации после летнего безделья, так что решать можно. И вот тебе переводной документ в Спецмедцентр Астрофлота. Там тоже есть школа и в ней — полно одарённейших твоих ровесников…
— Папа, ты волшебник. — Владилена подпрыгнула, изобразив настоящий восторг и заключила отца в объятия, насколько позволяла его внушительная спортивная фигура. — И этот литер действительно мне? А там мои инициалы проставить не забыли? Может, это — другой какой Юльевой?
— Нет, Влада, это — точно тебе. Так что — собирайся с мыслями и с вещами. Завтра попрощаешься с группой, а послезавтра — приступишь к занятиям в Спецмедцентре. Кстати, звёздочка моя, там есть факультет Астромедицины Малой Астроакадемии, так что…
— Обязательно, пап. Это — прежде всего…
— Но, может быть, лучше медицина земная? И тут дел хватает…
— Нет, папа. Только космическая. — Владилена понимала, что отец переспрашивает её из лучших побуждений, а не в попытке повлиять на её решение. — На Земле и без меня хватит одарённейших медиков, а я буду решать проблемы человеческого здоровья в агрессивной по отношению к нему среде — космосе. Это гораздо важнее и ценнее… Если ты не согласен…
— Нет, почему же…
— Тогда я закончу в девять свой эксперимент и до одиннадцати смогу собраться. А завтра разбудишь меня…
— Как всегда в шесть. Успехов, доча. — академик повернулся к выходу. — Осторожнее только.
— Обязательно, пап. Спасибо. — Владилена вернулась к лабораторному столу.
Прощание с группой в школе второй ступени Гурьевска прошло не так быстро, как рассчитывала Владилена — подруги вознамерились напитать уходившую информацией на пять лет вперёд и они проговорили часа два после занятий в кафе школьного городка.
Утром следующего дня Владилена была уже на занятиях в школе второй ступени спецмедцентра и с удивлением увидела, что её запредельный для обычной школы уровень запросов и подготовки — здесь нечто вроде нижнего обязательного. Это заставило её активизироваться ещё больше.
Через год, перед началом занятий в пятом классе стандартной школы второй ступени она получила в Малой Астроакадемии сертификат и звание сержанта Астромедслужбы. И не остановилась на этом. Оканчивая школу второй ступени она выполнила норматив капитана Астромедслужбы и подала документы в Госпиталь Космоцентра Московска, автоматически становясь и капитаном Астромедслужбы, и сотрудником госпиталя, и курсантом Космоцентра.
Город Звёздный
Город общепланетного значения Звёздный — новая официальная резиденция Евразийского Совета Звездоплавания — был заложен в момент выхода на орбиту двадцать четвёртой международной космической станции — так символично — концом звёздных суток человечество отметило для себя момент окончательного выхода в открытый космос уже не в пусть даже и очень частые, но всё же гости, а на повседневную привычную рутинную работу. До этого до сих пор в космос летали преимущественно те, кто прошел многолетнюю подготовку в национальных космических центрах, туристов в качестве космонавтов, системников и астронавтов не воспринимали, а двадцать четвёртая космическая станция была максимально приближена к тем условиям, в которых комфортно существовали и плодотворно работали обычные, не имевшие никакой особой подготовки, люди.
Строительство специализированного космического города под кодовым названием Звёздный вела Россия, возглавлявшая уже много сотен лет Евразийский регион. Похожие города были во многих странах мира, был накоплен огромный опыт их строительства, совершенствования и эксплуатации, потому строительство регионального российского космического города российские специалисты вели поистине ударными темпами: каждый год сдавались в эксплуатацию полностью оборудованные и оснащенные городки — научный, медицинский, технологический, дипломатический… Параллельно Региональный Космоцентр Евразии вел строительство специализированных городков, объединенных в систему Региональной Звездной Академии Евразии.
Как только городок сдавался в эксплуатацию, он сразу заселялся и его новые обитатели продолжали свою работу в прекрасно оснащённых помещениях и на полигонах. Евразийская региональная Звездная Академия (URSA) постепенно переводила в Звёздный свои космические службы, оставляя на их прежних местах резервные и дублирующие звенья и посты — о безопасности в чрезвычайных ситуациях, когда любой резерв будет кстати, земляне не забывали никогда. Международный городок Евразийского Региона также вошел в состав Звёздного, его обитатели быстро установили связи практически со всеми другими городками мегаполиса и новый год город Звёздный встречал в спокойном ритме работы.