После того как он перенес слишком долгую пытку смехом и счастьем, вторая девушка встала, обняла Анджелу и поцеловала.
– Увидимся через час у машины, – сказала она и вышла, колыхнув подолом белой юбки и оставив за собой шлейф цветочного аромата.
Анджела ещё пару минут сидела, допивая чай. Потом встала и вышла. Сол подождал и последовал за ней наружу.
Улицы в старом городе были узкими и короткими, с неожиданными перекрестками и маленькими проулками между промышленными зданиями. Он прошел мимо заброшенного склада, большие щиты на котором объявляли, что застройщик намеревается превратить это место в апартаменты в стиле лофт. Анджела ждала его на третьей погрузочной платформе, в темной пещере из бетона и просевших композитных панелей, куда с трудом проникало даже сине-белое сияние Сириуса.
Они долго смотрели друг на друга. Сол видел, что маска девичьей живости уже сброшена и больше не скрывает хладнокровную безжалостную женщину, обитавшую в этом сосуде из обманчивой плоти. Она окинула его любопытным взглядом и спросила:
– Как ты справляешься?
В том, как это прозвучало, даже ощущалась озабоченность.
– Я здесь. Я все приготовил, в точности как ты говорила.
Анджела подошла и обняла его, не выказывая никакого разочарования тем, что он не отвечает.
– Я никогда не сомневалась, что ты сделаешь все необходимое, но вопрос был не об этом.
– Как, черт возьми, я должен себя чувствовать? Ты моя жена, я тебя люблю, и ты делаешь это.
– Что «это»?
– Бартрам. Его… подружки. Все, что тебе пришлось сделать в Лондоне, чтобы убедить их, что ты именно та девушка, какая нужна.
– О, Сол, дорогой, прекрати. Это всего лишь секс.
– Всего лишь секс, – повторил он, беспокоясь, как бы не расплакаться перед ней, как он плакал в одиночестве в своей жалкой квартире большинство ночей. – Ты хоть представляешь себе, как от этого больно?
– Это ведь мне приходится трахаться с мужиком, которому сто девять лет, так что да, я думаю, что понимаю, насколько все это ужасно для тебя.
– Прости. Я… для меня все это очень трудно.
Её хватка смягчилась, и она напряженно вгляделась в его лицо.
– Знаю. Но подумай о том, что мы за это получим. Нашу дочь, живую и здоровую. Я для такого чем угодно пожертвую. Чем угодно. Я не знала, что могу любить с такой силой, пока она не появилась. Она – это мы, Сол. Она наше дитя. Ты мне это подарил.
Он неубедительно улыбнулся и кивнул.
– Я тоже могу это сделать. Для нее.
– Ты хороший человек, Сол Ховард. Горжусь тем, что я твоя жена.
– Моя сестра звонила. Они на Истинном Иерусалиме. Ребка в лучшем госпитале планеты. Все готово и начнется, как только они получат деньги.
– Хорошо. Я видела Барклая Норта-два в особняке на днях. Он заметил меня. С этой частью все будет просто.
– Точно, – сказал он с пересохшим горлом.
– Запонки нашел?
– Конечно. – Он вытащил коробочку с запонками-бананами, которые купил в магазине «Бирк-Анвин».
– Ух ты! – Анджела взволнованно надула щеки. – Ага, они достаточно безвкусные. Мужчина бы выбрал именно такие.
– Сенсоры загружены и готовы.
– Ладно. Я куплю парочку законным образом, и мы их поменяем в кафе, как договаривались.
– Почему бы просто не взять их сейчас?
– Я не смогу объяснить, откуда они взялись, если Марк-Энтони их найдет, а он назойливый маленький идиот. Давай просто будем делать все по плану. Я, возможно, даже возьму с собой Оливию-Джей, когда буду их покупать, чтобы она обеспечила мне прикрытие.
– Конечно. Тебе лучше знать, что и как в особняке.
– Верно. Итак… ты капсулу принес?
– Анджела, мы и так уже сильно подставляемся. Ещё и оружие? Серьезно? Подумай хорошенько.
– От оружия хуже не будет, если меня поймают. Но то, что я купила в Токио, вполне может решить вопрос о том, сцапают меня или я сбегу. Так что, пожалуйста…
Она протянула руку ладонью вверх и устремила на него ожидающий взгляд, от которого он не смог уклониться. Сол вручил жене капсулу с активаторами, и Анджела прижала её к шее.
– Ну вот, – энергично сказала она. – Все сделано.
– Я лишь прошу тебя быть осторожнее. Пожалуйста, Анджела.
– Буду. Не переживай за меня. Я тут подумала вот о чем: когда ты передашь запонки, твоя работа закончится. Не нужно, чтобы мы оба оставались здесь. Мне бы хотелось знать, что ты в безопасности.
– Если все пойдет как надо, мы оба будем в безопасности. И я не уеду отсюда без тебя. Пусть все это мне и отвратительно, но я тебя не брошу. Это был бы не я, Анджела, я совсем не такой.
Она протянула руку и погладила его по щеке.
– Когда все закончится, мы будем вместе, ты и я. Новое начало в новом мире, и на этот раз мы все сделаем правильно.
– На этот раз, – прошептал Сол.
Анджела нежно его поцеловала. Потом быстро покинула погрузочную платформу. Но недостаточно быстро. На мгновение он увидел те же самые страх и неуверенность, которые заметил в то утро, когда сделал ей предложение. Как сейчас, так и тогда это означало то же самое. Любовь никогда не бывает тем, что ты решаешь для себя сам.
– Я буду тебя ждать, – пообещал он пустоте.
Вторник, 7 мая 2143 года
Когда колонна наконец-то встретилась с ДПП-1 в понедельник днём и Вэнс увидел путь вниз, о котором Антринелл сообщил но коротковолновому радио, он решил, что это злая шутка. Стена каньона была ниже, потому что долина оказалась более пологой, чем та, которую они только что оставили позади. ДПП-1 стоял близко к краю, где водопад гораздо меньшего размера падал метров семьсот до замёрзшей реки Дольче внизу.
По одну сторону от неровных ледяных лент, струившихся по вертикальному утесу, под едва заметным углом к поверхности скалы тянулась длинная осыпь из валунов и каменных осколков. Вэнс был не одинок в своем мнении по поводу пути на дно каньона. Люди выходили из машин и недоверчиво глядели на осыпь. Камм и Дарвин поднимались обратно – две темные фигурки, пробиравшиеся через предательски рыхлый снег.
Но выбора не осталось, так что пришлось выработать план действий с использованием лебёдок, которыми была оборудована каждая машина. Трос надлежало прицепить к большому и надежному валуну на вершине, чтобы машина могла задним ходом медленно перевалить за край, после чего лебёдка должна была принять на себя нагрузку. Остаток понедельника они провели, оценивая предложенный Каммом и Дарвином маршрут, проверяя валуны вдоль него на пригодность в качестве устойчивых якорей.
Во вторник на рассвете они принялись за дело в бледном розовом свете, под лёгким снегопадом. Вэнс настоял, чтобы первым поехал «Тропик»; они не могли позволить себе потерять последний ДПП, и он уж точно не хотел рисковать танкером или оставшимся грузовиком.
Антринелл вызвался вести «Тропик». Он медленно, задним ходом съезжал за край каньона, нос машины поднимался, пока угол между ним и стеной ущелья не составил примерно семьдесят градусов, и единственным, что держало «Тропик», остался трос лебёдки; безусловно, колеса теперь были бесполезны, они давали устойчивость и больше ничего. Все наблюдали с безопасного расстояния, поскольку история с буксировочным тросом и грузовиком была свежа в их памяти.
Лебёдка выпустила пятьдесят метров троса, что позволило с запасом удержаться в пределах допустимой нагрузки. Олрг и Дарвин прицепили «Тропик» к ближайшим валунам, после чего лебёдку прикрепили заново, и машина спустилась ещё на пятьдесят метров.
На спуск ушло больше двух часов, но «Тропик» одолел обрывистый склон и достиг дна без происшествий. Раздались громкие радостные возгласы. Все знали, что если получится спуститься к Дольче, то и путь к Сарвару, возможно, завершится успехом.
К вершине осыпи подъехал «Тропик» – 2, и его лебёдку прицепили к валуну. Вэнс мог организовать спуск машин лишь по одной. Масштаб катастрофы в том случае, если на осыпи их окажется несколько и одна сорвется, был слишком велик, чтобы о нем даже думать.
Когда все машины оказались внизу, на широком ледяном дне каньона, было уже далеко за полдень. Лишь после этого Вэнс дал отмашку на спуск саней. Снегопад усиливался, и полковник, глядя на снижающиеся тучи и тускнеющий свет, беспокоился о том, что на ночь они будут разделены с санями. Лебёдки сняли с машин и устроили из них на осыпи нечто вроде релейной линии. Это помогло существенно ускорить продвижение.