– Сукин ты сын!..
Она вскинула руки – и к черту испорченную изоляцию!
– Он пытался уничтожить мой мир, все, что я есть, – сообщил монстр по каналу связи.
– Ты его убил. Ты их всех убил.
Встретив свой ночной кошмар двадцатилетней давности, она почувствовала озноб, который не сумела бы вызвать ни одна метель. Анджела точно не знала, как долго сможет сдерживать себя.
– Изучи файл, который он тебе прислал. Изучи оружие для геноцида, которое хранится в вашей биолаборатории. И потом скажешь мне, кто здесь зло, кто убийца.
– Что? О чем ты говоришь?
Анджела в смятении уставилась на учтивого монстра, прижимая руки к груди, чтобы защитить их от ледяного ветра. Она теперь даже не чувствовала боли от когтей. Капли крови замёрзли и затвердели вокруг небольших ран, где они рассекли кончики пальцев.
– Ты была настолько полна жизни, Анджела. Когда-то. Самая восхитительная из людей, каких я когда-либо знал; самая человечная из всех человеков, несмотря на обман, которым ты жила. Твою душу не замаскировать. Неужели ты растеряла этот пыл? Неужели теперь будешь судить меня с холодным сердцем, и никак иначе?
– Да кто ты такой, мать твою? – заорала она сквозь метель.
Облик монстра изменился… смягчился.
Анджела попятилась. К тем вещам, к которым она готовилась, собираясь с силами, не относился Норт в парке и стеганых брюках.
– Ты не Бастиан Норт, – сказала она существу, вынуждая саму себя в это поверить. – Так что же ты такое?
– Я говорю от имени этого мира.
– Зебедайя Норт.
– Я им был. Долгое время.
Посреди густого снегопада и предательского сумеречного света человекоподобная фигура растаяла, как будто Норт был всего лишь призраком. Анджела даже усомнилась в том, что видела его на самом деле.
– Но ты не мог им быть, – сказала она монстру. – Потому что начинать надо с того, что он никогда не был Барклаем Нортом. Ты убил Барклая в особняке. Так что же ты такое? Какая-то другая разновидность клона?
– Я отразил Барклая Норта. В определенном смысле я по-прежнему он, потому что сохраняю его сущность. Ты когда-то меня любила, Анджела, или так мне казалось. Даже гневаясь на то, что твои соплеменники сотворили со мной, я лелеял эту мысль.
– Ты сомневался, – потрясенно проговорила она. – Той ночью двадцать лет назад, когда ты вышел из спальни Бартрама, ты сомневался. Потому я и выжила.
– Как всем людям, мне свойственно ошибаться. А ещё у тебя тяжелый кулак. Разве я знал?
– Почему ты их всех убил? Нортов, тех бедных беспомощных девочек… Почему?
– Почему вы убиваете меня? Рубите, сжигаете, отравляете; а теперь вы принесли оружие, которое уничтожит всю мою жизнь в этом мире.
– Я… об этом не знала.
Она велела элке открыть файл Эльстона.
Анджела вошла первой. Четыре карабина нацелились на нее, когда она появилась из входного отсека биолаборатории-1. Джей, Рорк, Омар и Пареш, державшие оружие, были до крайности взволнованы из-за страха и адреналина. Это нехорошая комбинация, в особенности с учетом того, что на нее смотрели целых четыре дула и немного подрагивали.
– Ладно вам, ребята, это всего лишь я, – сказала Анджела, осторожно разматывая шарф, прикрывавший лицо. Едва она оказалась в теплом воздухе кабины, замёрзшие капли крови начали оттаивать, смешиваясь со льдом, который прилип к её рукам. Чувствительность возвращалась, и её как будто укусила оса в кончик каждого пальца.
Но они её не слушали, они смотрели на другие две фигуры во входном отсеке: Ребку в метамолекулярной броне и громадного Барклая-аватара с его пятилезвийными руками.
– На пол! – отчаянно взмолился Пареш.
– Прекрати, – сказала ему Анджела. – Бояться нечего, это Ребка и…
– Кто?
– Мадлен. Ты знаешь её как Мадлен.
Броня Ребки утекла с её лица, и она выдала стоическую улыбку.
– Привет.
Пареш продолжал смотреть на Анджелу через прицел карабина.
– Вниз, – прошептал он.
– Послушайте меня, – медленно проговорила Анджела. – Вы все. Опустите оружие. Больше никакого насилия. Мы пришли к соглашению.
– Оно убило Эльстона, – сказал Джей. – А ты причастна к этому, ты его сообщница.
– Причастна к чему? – Анджела оценила страх на лице Джея и поняла, что ей не удастся перетащить его на свою сторону. – Пареш. Омар. Послушайте меня, время для убийств и оружия прошло. Мы должны всё спасти иным способом, мы должны думать и действовать как рациональные существа. Теперь, пожалуйста, опустите оружие. Мы все знаем, что оно не причинит аватару никакого вреда. Пулями вы только раните нас и испортите переборки.
Омар взглянул на Пареша, прося совета, как Анджела и предполагала. Она не отводила взгляда от своего преданного мальчика-щеночка и ободряюще улыбалась.
– Это я, Пареш, – сказала она. – Я говорю тебе, что только так мы все сможем из этого выпутаться. И ты знаешь, что я тебе не вру. Ты ведь знаешь это, правда? Прошу тебя. Доверься мне. – Она видела его сомнения, желание ей поверить. – Это я. Ну же! Я!
– Что случится, если мы опустим оружие? – спросил Пареш.
– Капрал! – завопил Джей. – Держите эту гребаную тварь под прицелом!
– Пока у вас не появится шанс запустить ракеты? – резко спросила Анджела. – Этому не бывать. По крайней мере, без кодов Эльстона.
– Откуда ты узнала…
Она бросила на Пареша ожидающий взгляд.
– Все будет хорошо. Серьезно, так и будет.
Пареш тяжело вздохнул и поднял карабин, включив предохранитель.
– Отбой, – сказал он Омару.
– Нет, – возразил Джей.
Пареш положил руку на ствол карабина Джея и вынудил опустить его.
– Все кончено. Мы с тобой больше ничего не решаем.
– Спасибо, – сказала Анджела. Она повернулась к обеззараживающему шлюзу в задней части отсека. Элка сообщила, что он заперт и даже коды Эльстона его не откроют. Анджела запросила канал связи с Антринеллом. – Открой дверь, пожалуйста.
– Я всегда знал, что ты замешана в том, что происходит, – ответил Антринелл.
– Значит, ты всегда ошибался. Я ни в чем не замешана. И никогда не была. Даже Эльстон в конце концов это понял.
– Зачем ты привела сюда это существо?
– Потому что надо все закончить, – сказала она. – Надо уничтожить метавирус-зеро.
– Это наше единственное преимущество. Оно пыталось сюда забраться с самого начала – значит, оно боится оружия. Нам осталось лишь применить его против этого создания.
– Нет, Антринелл, у нас ещё осталась наша человечность. Мы можем показать Сент-Либре, какие мы на самом деле. Достаточно зрелые, чтобы отправиться на просторы Галактики и занять достойное место в Господнем творении.
– Да что ты знаешь о Господе, убийца?
– Я никогда никого не убивала. И я знаю, во что ты веришь, я знаю, что ты считаешь жизнь – любую жизнь – драгоценным подарком Господа. Ты ведь не думаешь на самом деле, что Он хочет, чтобы ты убил всю жизнь на этой планете?
– Мы перехватили кое-что из того, что вы там сказали, – признался Антринелл. – Мы слышали его заявления. Оно часть планеты, джунглей?
– Да, – сказал Барклай-аватар.
– Тогда ты некая разновидность макрожизни, в точности как Зант. Ты не часть творения Господа.
– Во мне нет ничего общего с Зантом. Я даже не понимаю, откуда Зант явился. Я эволюционировал из истинной биологической жизни, как эволюционируете и вы.
– Так чего же ты хочешь? Почему ты стольких из нас убил?
– Потому что вы уничтожили столько всего, что было мною. Человеческая природа этого аватара наделила меня ненавистью. Я не знал ненависти миллиард лет.
– Мы все сделали сами, – сказала Анджела. – Все испортили, как обычно. Но у тебя есть шанс все исправить, Антринелл. Вот почему Господь наделил нас величайшим из всех даров: свободой воли. Вот почему Он привел нас сюда, чтобы ты смог принять решение. Мы можем сделаться союзниками с Сент-Либрой, с жизнью. Или нам придется столкнуться с Зантом одинокими и испуганными.
– Ты можешь воздействовать на звезды, – сказал Антринелл. – Ты можешь копировать людей. Одному Господу известно, какие ещё способности у тебя имеются. И, Господь свидетель, ты показал, что не чувствуешь никакого раскаяния из-за того, что убивал нас. Откуда нам знать, что ты не объединишься с Зантом?