После новостей техники опять пошла политика, и я тут же начал листать каналы дальше. На пару минут задержался только на кадрах из Амстердама, где показали уникальный алмаз весом в сто семьдесят карат. Знакомый камушек! Интересно, что сказали бы покупатели, если бы узнали, из каких «якутских шахт» на самом деле происходит этот будущий бриллиант. Ведь именно я обнаружил его на Секундусе, в горах Нового Алтая.
Информационные каналы закончились, времени осталось достаточно, потому я включил нашу внутреннюю подборку новостей, связанных с Проектом. Первый репортаж шёл из Сиднея: на пресс-конференции журналистам демонстрировали новые протезы, способные заменить утраченные конечности. «В отличие от всех существующих аналогов, — вещал с трибуны руководитель исследований, — наше устройство имеет полную обратную связь и способно в совершенстве повторить утраченную конечность. И потому их использование позволит травмированным людям вести полноценную жизнь, ведь наша разработка даёт не только двигательную, но и тактильную связь с организмом человека. Я всегда мечтал о том дне, когда смогу помочь людям в инвалидных колясках. И наконец он наступил!»
Дальше я усмехнулся: среди журналистов и находящихся на конференции представителей конкурентов наибольший ажиотаж вызвала не демонстрация образцов, не устроенное шоу, где предлагали определить безрукого или безногого среди здоровых. А заявление, что, хотя «проект коммерческий и потому открыто публиковать данные об устройстве не станут», патент компания-изготовитель брать не будет. Мол, пусть ради больных воспроизвести протез получит шанс каждый желающий… в глазах сидящих в зале без труда можно было заметить щёлкающие цифры будущих прибылей. Ведь любую технологию можно повторить, вопрос вложенных в исследования средств и времени.
Это хорошо, только так и можно заставить денежные мешки дать денег на серьёзную науку. Каждому понятно, что обойтись одними прикладными разработками тут не получится, слишком революционна предложенная технология. А то, что повторить результат они никогда не смогут, представителям медицинских транскорпораций лучше не знать: основой для производства биопластика является «живое дерево» из австралийской части Секундуса, материал для искусственных нервов делают в японском секторе. Управляющий чип разрабатывали на основе американских псевдокварцитов наши и китайцы, нейроинтерфейс — немцы, приложили руку к созданию и латиноамериканцы. Но всё — звёздные технологии, а надо развивать и дом.
Следом пошла новость «изнутри»: со следующего месяца начинается экспедиция «Солярис». Ещё один проект, в котором будут задействованы все страны-участницы звёздных исследований. Научная станция в системе двойной звезды, одна из которых двести сорок лет назад стала «новой». Земные астрономы пока про неё не знают, до нас её свет дойдёт больше чем через полвека. До Секундуса — через два десятилетия. Уникальная возможность проверить множество физических и астрономических гипотез, от аспектов теории относительности до некоторых специфических идей астрофизиков. А ещё, может, мы сумеем лучше понять, как устроены Врата… В кабине зазвучал зуммер, время лени закончилось. И с мыслями о будущем науки я «сдался» в руки эскулапов. Единственные мгновения, когда я искренне завидую ребятам из группы страховки. Потому что для них только «малый набор» проверки самочувствия — и на отдых. А мне — изуверские пытки, которые медики почему-то называют «комплексом процедур по выявлению потенциальной биологической угрозы».
Впрочем, как давно было замечено кем-то из мудрецов, всё в мире имеет конец — даже внимание эскулапов. Остаётся последнее: устный отчёт. Конечно, потом будет детальный разбор вылазки, анализ записей камер и прочее и прочее. Но эмоции, первое впечатление — тоже очень важны. Именно они и станут главными в рассказе, который разведчик поведет для куратора. Я выполнял процедуру не раз… если бы не то, что этот пул рейдов впервые ведёт Борька… Он встречает меня на пороге своего кабинета, всё такой же красавец, недавно тронувшая русую шевелюру седина добавляет мужественности. Оживший плакат «Наша разведка»… Вот только здоровается он левой рукой, а пишет — правой. И поэтому каждый раз я чувствую неловкость и вину перед другом.