При якобы случайной встрече в кафе, куда она часто заглядывала, Ватро Нобус отвёл её в сторонку, подальше от любопытных ушей, и предупредил, чтобы она и дальше молчала, иначе ей не поздоровится. Застигнутая врасплох женщина не спускала с него глаз, и он отметил, как сильно она постарела. Пустыня оставила на её лице несмываемые пигментные пятна и сетку преждевременных морщин.
Под её упорным взглядом в его душе зашевелилось нечто похожее на стыд, и он протянул ей заготовленный платёжный кристалл. «Держи, это для дочери. Не хочу, чтобы она в чём-то нуждалась», — резко проговорил он.
С заторможенным видом она посмотрела на странную штуковину, которую он положил ей на ладонь, и направилась к выходу.
«Постой! — вырвалось у него, и когда она остановилась, он выдавил из себя: — Прости, я был неправ, отправив вас в Мирек».
Вместо благодарности Лилиан запустила в него платёжным кристаллом и, вернувшись, встала вплотную к нему. «Подавись ты своими деньгами, чёртов лицемер! Нам с дочерью не нужны твои подачки! — прошипела она вполголоса, гневно глядя ему в глаза. — Господи! Неужели у тебя совсем нет сердца? Ведь я не просто любила, я боготворила тебя и была готова целовать землю, по которой ты ходил! И чем ты отплатил мне за мою великую любовь? — спросила она и сама же ответила: — Ты отправил нас с ребёнком на смерть. И после этого у тебя ещё поворачивается язык, чтобы мне угрожать?» Заметив, что на них обращают внимание, Лилиан едко улыбнулась и, как положено, опустила глаза. «Не знаю, как вас благодарить, господин! Спасибо, что вы были снисходительны к моей дочери при поступлении в Катуано», — проговорила она громко, чтобы её слышали посетители кафе.
Отступив, она низко поклонилась и вполголоса добавила: «Живи спокойно, Ватро. Раньше я молчала ради тебя, а теперь буду молчать ради дочери. Не хочу, чтобы ты и ей поломал жизнь».
Лилиан ушла, а Ватро Нобус опустился на стул и заказал себе цилому. Упрёки презренной служанки не слишком его задели, а вот оживлённая мордашка дочери до сих пор стояла перед его глазами. Он не признавался в этом самому себе, но она ему понравилась. «Маленький храбрый жабёнок!.. Что ж, посмотрим, что из тебя вырастет», — подумал он с неожиданной радостью.
Наутро он спозаранок прилетел в Катуано и поймал девочку за шиворот, когда та попыталась прошмыгнуть мимо него. «Ну-ка, идём побеседуем, бледнокожий жабёнок! Я несколько погорячился, приняв тебя без обязательного собеседования. Конечно, у тебя отличные оценки, но вдруг они ничего не значат, и ты их получила без должного прилежания в учёбе?»
Девочка вывернулась из его руки и гордо распрямила плечики. «Сэр, я отвечаю за каждую свою оценку! — сердито проговорила она и прошествовала в его кабинет. — Ну, давайте спрашивайте, если вам так приспичило!»
Неожиданно черты лица командующего смягчились. Он открыто улыбнулся, и Фапивата замерла с поднятой рукой. Демонстрируемая им приязнь — это было нечто новенькое на её памяти.
Опомнившись, девушка поставила чашечку на стол.
— Благодарю вас, сэр! Ваш секретарь варит просто замечательную цилому, — сказала она и недоумённо глянула на молчащего собеседника. — У вас есть ко мне какое-то дело? — поинтересовалась она лёгким тоном.
— В общем-то, нет, — усмехнулся Ватро Нобус. — Поверишь, если скажу, что просто хотел тебя увидеть?
Озадаченная девушка хлопнула ресницами.
— Боюсь, что мне это не под силу, — проговорила она и снова потянулась к спасительной чашечке с циломой. — Сэр, скажите честно, вы до сих пор считаете, что это я виновата в гибели полицейских? — ринулась она в бой.
Прежде чем ответить командующий затянулся сигаретой с таветом, лёгким рокайдианским наркотиком.
— Нет, Ирида, я тебя не виню. На войне, как на войне. Хотя, не скрою, тогда я был готов придушить тебя за то, что ты не сумела уберечь моих парней. В общем-то, ты правильно сделала, что сбежала. Под горячую руку я наверняка посадил бы тебя в тюрьму, и это осложнило бы жизнь нам обоим.
— Я рада, что вы всё же сумели объективно взглянуть на ситуацию, — осторожно сказала девушка, озадаченная странным разговором, а ещё больше тем, что он впервые назвал её по имени.
«Объективно? Ну-ну!» — Ватро Нобус иронично хмыкнул и подумал, что любого другого на её месте он отдал бы под трибунал и потребовал смертной казни, и никакое замужество не помогло бы ей ускользнуть от карающей длани рокайдианского правосудия.