— С чего вы это взяли? — спросила она нарочито безразличным тоном.
Командующий бросил ей информационный кристалл.
— Посмотри на досуге. Думаю, тебе будет интересно. Судя по донесениям агентов, твой так называемый муж завёл себе другую семью. Причём у них есть общий ребёнок, которому уже пять лет.
— Вы что, шпионили за мной? — взвилась Фапивата, выведенная из себя.
Раздражение Ватро Нобуса заметно подросло.
— Естественно, я не упускал тебя из виду. Всё же ты моя дочь, к тому же единственная, хаос тебя побери! — Он стукнул кулаком по столу. — Думаешь, я стал бы тут разглагольствовать с белокожей тупой жабой, будь у меня нормальные дети?!
Когда девушка, не прощаясь, вылетела из его кабинета, Ватро Нобус откинулся на спинку кресла и с усталым выражением на лице прикрыл глаза, но он недолго оставался один. С противоположной входу стороны отворились двери лифта, и оттуда вышла высокая стройная рокайдианка, облачённая в национальный костюм. Он состоял из сложного головного убора, кожаных сандалий и платья: облегающей узорчатой чёрной рубашки до щиколоток и такой же длины свободной туники из полупрозрачного синего шёлка. Женщина была уже не молода, но по-прежнему потрясающе красива. С царственной грацией она прошлась по кабинету и, остановившись, изящным движением подобрала длинную юбку и села на место, на котором только что сидела девушка. Поставив локти на стол, она положила подбородок на сплетённые пальцы рук, унизанные многочисленными кольцами, и устремила взгляд на Ватро Нобуса.
— Не понимаю, зачем ты отталкиваешь девчонку, если уж решил её признать? Почему не сказать, что именно ты её спас, когда эта дурочка спрыгнула со скалы и переломала себе всё что можно, включая позвоночник? Если бы ты не отправил её в наш госпиталь, она сейчас была бы инвалидом, прикованным к кровати, и это в лучшем случае. Несмотря на все достижения галактической медицины, врачам едва удалось её откачать.
— Думаешь, узнав об этом, она преисполнилась бы благодарности ко мне? — скептически осведомился Ватро Нобус и, сладко потянувшись, ехидно улыбнулся. — Мама, ты можешь не признавать Ириду, но она моя дочь и, значит, упрямства ей не занимать. Либо она смирится с нашим родством, либо нет. Так что давить на неё бесполезно.
Тория Нобус надменно вздёрнула изящную серебристую бровь.
— Это мы ещё посмотрим! Куда она денется? Смирится, как миленькая, — пообещала она и, поднявшись, бесшумно заскользила к выходу. У дверей она остановилась и с тревогой глянула на сына. — Ватро-ро! Не будь глупцом, мой мальчик! Ступай домой и хоть немного отдохни. Я не хочу вслед за мужем потерять ещё и сына, — проговорила она певучим звучным голосом и, не дожидаясь ответа, исчезла в коридоре.
В вестибюле она спросила, куда пошла посетительница, которая только что была у командующего, и отправилась следом за ней. Указания служащих привели её в парк, разбитый рядом со зданием штаба. Девушка сидела на скамейке и наблюдала за белой жабой, которая пряталась от палящего солнца в тени декоративного каменного заборчика, окружающего небольшой фонтан.
Фапивата покосилась на рокайдианку, которая села рядом с ней. Она молчала, не двигаясь с места, хотя должна была встать и поприветствовать её должным образом.
— Полезное животное, не правда ли? — заметила рокайдианка, внимательно оглядывая девушку. — Такое же полезное, как переселенцы, которые могли быть и вежливей с теми, кто их приютил.
— Мы вас об этом не просили, — холодно ответила Ирида.
Порывшись в сумке, она бросила жабе конфету и пупырчатая сладкоежка, развернув фантик, тут же отправила её в пасть, а затем припрыгала к скамейке за добавкой. Большеголовые серебрянки, в отличие от земных жаб, были коллективными животными и по сообразительности не уступали воронам.
— Если бы эти животные не были такими безобразными и ядовитыми, они уже давно стали бы домашними любимцами, — проговорила рокайдианка и в свою очередь кинула жабе целую горсть конфет.
Ирида фыркнула.
— И тогда бедные серебрянки сидели бы в роскошных клетках, с бантиками на шее, и, жутко перекормленные, мучились бы от несварения желудка. Именно такая участь постигла нас, переселенцев, когда отпала нужда в нашей помощи.
Рокайдианка поспешно отвернулась и сделала вид, что роется в сумке, а затем поднесла ладонь ко рту и, не выдержав, тихо засмеялась.
— Ой, простите! Мне не приходило в голову взглянуть на положение переселенцев с такой точки зрения, но, боюсь, что вы правы. Всё же, не судите нас слишком строго, мы хотели сохранить вашу самобытную культуру и дать развиваться своим путём, а это невозможно без определённой изоляции от коренных жителей, которые намного обогнали вас в технологическом плане.