Я повеселела. Да здравствует самая лучшая охотница за сокровищами! Кто ещё кроме меня мог выйти целой и невредимой из такой передряги?! Да никто!… ну, за редким исключением. Не будь у меня чутья, наработанного немалым опытом, летали бы мои атомы по орбите планетки. Как её там?… Ах да, Земля. Считай, что выпрыгнула из ловушки буквально в последнее мгновение. Кто же знал, что сволочные предки нашпиговали космос поблизости от планеты массой гравитационных мин, и некоторые из них ещё до сих пор не разрядились, несмотря на бездну времени и метеоритные потоки? Бедная моя "Птица удачи"! Даже вусмерть израненная, она каким-то чудом сумела дотянуть до суши и даже приземлиться туда, куда нужно. Спасибо тебе, моя дорогая!
Отозвавшись на благодарность, авиетка тихонько просигналила и сплела сложный световой узор перед моей физиономией. Не беспокойся, девочка! Скоро я тебя починю, и ты снова будешь как новенькая. Кстати, хорошо, что переводчик не пострадал во время аварии. Иначе пришлось бы сидеть на месте безвылазно, а так я понемногу занимаюсь поисками. Правда, пока безрезультатно, хотя кое-какие сдвиги имеются. Слухи плюс знакомые аборигены сказали, что в интересующих меня развалинах на днях была какая-то суета с перестрелкой. Тепло, я бы сказала, горячо. Если такую опытную охотницу как я не подводит чутьё, то в этом что-то есть. Завтра же вернусь и поищу следы расхитителей гробниц. Может, их добыча ничего не стоит, но чем Атум не шутит? Вдруг, это то, что я ищу.
Довольная, я замурлыкала гимн нашей Лиги лурийских охотников и тут на тебе! В люк просунулась перепачканная кровью и сажей рожа аборигена.
– Эй, на тарелке! Не дадите землянину пожрать? Вторые сутки во рту ни маковой росинки.
Нежеланный посетитель оскалил неестественно белые зубы. Я не сразу сообразила, что это улыбка и, зашипев, выпустила когти.
– Спокойно, киска! Я тебя не обижу! – прохрипел он.
Судя по тембру голоса, это был самец.
Я рассердилась. Какая-то обезьяна смеет мне угрожать?
– Закрой пасть! Молись своим богам, чтобы я тебя не обидела.
– На грубость нарываешься! – укоризненно проговорил он, и в люк просунулась рука с оружием. – А как тебе это?
– Убедительно. Так и быть, отловлю тебе пару мышей. А теперь будь добр, выметайся из кабины.
Не хватало, чтобы этот придурок начал стрелять и тем погубил мои труды.
К величайшему моему удивлению, абориген послушался. Выбравшись наружу, первым делом я закрыла люк, досадуя на свою оплошность, могла бы догадаться сделать это раньше, тогда бы не пришлось прерываться на разборки с представителем местной цивилизации. Кстати, тот оказался далеко не в лучшей форме. Привалившись к боку авиетки, он зажимал руками рану. Бедняге здорово досталось. Судя по количеству кровищи и запалённому дыханию, ему недолго оставалось до встречи с Атумом или кто там у него в загробном мире. Тем не менее абориген открыл глаза и снова оскалился.
– Пошутил я, киска, ты не бойся. – Он демонстративно отбросил оружие и окровавленной рукой похлопал рядом с собой. – Присаживайся. Можешь не осторожничать, я знаю, скоро мне кранты. Не будь стервой, уважь просьбу умирающего. Расскажи, каково это путешествовать от звезды к звезде, – попросил он и прищурился. – Или ты откуда-то поблизости?
– Нет, издалека. – Вздохнув, я опустилась рядышком. – Вот летела к вам за сокровищем, да сдуру налетела на мину при подходе к вашей планете.
– Бывает. Главное пережить полосу неудач. Когда она закончится, тогда обязательно подфартит, да так, что завистники рты поразевают.
– Верно! Помню, как-то засела в болотах Адлутана, думала, мне конец, даже хотела покончить с собой, но всё обошлось. Явились ажилейцы и взяли меня в плен, да не на ту напали! – гордо заявила я.
Действительно, тогда сложилась пиковая ситуация, и мне пришлось ходить буквально по острию ножа. Но звёздные кошки это вам не какая-нибудь планетарная плеснь! Не удержавшись, я похвасталась:
– Несмотря на весь свой хвалёный ум и подозрительность, они сели в лужу. Ну, им не привыкать, на то они и рептилоиды, водичка для них привычная стихия. Как только подвернулся случай, я тут же дала дёру, да ещё прихватила с собой их аплута. – Видя неподдельный интерес собеседника, я пояснила: – Есть у них такое родовое сокровище. Выручила за него просто не меряно!
Вспомнив, как было дело, я насмешливо фыркнула, хотя тогда было не до смеха. Счастье, что шкура осталась в целости и сохранности.
Эх, славное было времечко! Пока не закончились кредиты, мы с "Птицей удачи" просто купались в роскоши. Тогда я сменила всё её оборудование, и сама как следует оттянулась на курортах Алидеси. Такие самцы мне строили глазки, что самой не верится! Я вздохнула. Поганцы слиняли, как только почуяли, что мой счёт опустел.
– Молодец! – одобрительно отозвался абориген, покосившись на меня мутными от боли глазами. – Жаль, что не судьба, а то из нас вышла бы отличная пара. Ведь мы коллеги. Я тоже промышляю поиском сокровищ, – он ухмыльнулся. – Правда, совершенно незаконно, поэтому случается всякое, типа последней подставы.
– Нет, у меня всё законно, я работаю на Лигу. – Найдя взаимопонимание, я воодушевилась. – Понимаешь, у нас иначе нельзя. В космосе без техники не полетаешь. Да и наводчикам на сокровища из своих кровных не заплатишь. Планетарные банки одиночек не финансируют, а лезть в рабство ко всякой шушере я не намерена. Вот если бы я нашла зерно хаоса…
– Извини, что перебиваю на самом интересном месте, но, кажется, мне пора на переправу к Харону. Говорят, он не любит, когда опаздывают, чуть что спускает Цербера, – прошептал абориген, и из его рта показалась струйка крови. – Прощай, киска! Удачи тебе в нашем нелёгком деле, – добавил он и, закатив глаза, стал оседать.
Ну нет! В кои веки нашёлся заинтересованный слушатель, да ещё коллега!
– Держись! Не смей умирать!
Поначалу я слишком нервничала, боясь, что ничего не получится. Живой организм – это вам не искусственная нервная ткань процессора авиетки, но атие не подвело. К счастью, кости, которые долго регенерируют, почти не пострадали, а нарастить разорванные ткани и сосуды было не так уж запредельно сложно.
Очнувшийся абориген удивлённо посмотрел на меня, а затем коснулся того места, где была рана.
– Вот это да! – он присвистнул. – Чудеса, да и только!
– Ага, ты везунчик, – чувствуя дрожь в ногах, я плюхнулась на задницу и, прищемив собственный хвост, болезненно поморщилась. – Не понимаю, за каким демоном мне это нужно, но дело сделано. С тебя причитается.
Осторожно поднявшись, абориген глянул на меня сверху вниз. Я прикусила губу. Что-то такое было в его взгляде – превосходство, что ли? А ещё непоколебимая уверенность в своих силах. Вот дура! Только сейчас сообразила, что самец в самом расцвете сил и физически далеко не слаб, а я после сеанса лечения совершенно не в форме. С такой мускулатурой ему прибить меня – раз плюнуть.
Кажется, он учуял мои опасения и снова оскалился.
– Не думай, что имеешь дело с неблагодарной скотиной. Подожди, я быстро! – проговорил он, и я снова скривилась.
Чёртовы самцы! Не важно, какой они видовой принадлежности. Нет, вы только послушайте! Один покровительственный тон чего стоит! Так и хочется выдрать остатки шерсти на его голове, желательно без наркоза.
Да! Быстрота, с какой абориген скользнул к машинам, а затем вернулся, сделала бы честь даже звёздной кошке. В его руках была большая спортивная сумка. Немного порывшись в её внутренностях, он протянул мне какой-то овальный предмет, завёрнутый в кусок ткани.
– На, держи, пока я не передумал. Это моя плата за спасение.
Кислая мина на его физиономии нисколько не удивляла. Я сама бы сто раз подумала, прежде чем расстаться с вещицей, за которую заплачено жизнью.
Гадая, что это такое, я развернула ветхую ткань, расползающуюся под пальцами. О Всемогущий Атум! При виде сокровища на своей ладони, я перестала дышать. Это была самая ценная добыча во всей обитаемой Вселенной – легендарное зерно хаоса.
От моего радостного вопля абориген слегка отшатнулся, а затем подозрительно прищурился, но я почти не обращала на него внимания. Матово-чёрное, бархатистое на ощупь, зерно хаоса было невыразимо прекрасно. Я прижала его к щеке и вдруг почувствовала, что мои губы расползаются в такой же неприличной гримасе, как у аборигена. Слава богам, сородичи этого не видят.