В коридоре, остановившись возле шкафчика и перебирая книги за несколько минут до звонка, я поняла, что войду в ещё одну группу людей — в группу опаздывающих, когда краем глаза заметила рядом облокотившегося о стену Чонгука.
— Привет, звёздочка, — я поворачиваю голову в сторону. Возможно его глаза — это единственное, что хранит ответы на все мои вопросы. И если научиться считывать с них все его эмоции, то я могла бы понять, о чём он думает.
— Привет.
Он сводит брови к переносице и отводит взгляд в сторону, раздумывая о чем-то. И говорит то, от чего у меня отвисает огромная воображаемая челюсть. Прям как в мультиках.
— Прости меня, Лиён. Я виноват перед тобой.
Сейчас был подходящий момент, чтобы высказать ему все, что накипело у меня в душе, но я не хотела этого. Потому что сожаление на его лице меня изумляет, и лаять на него, как собака, казалось сущей глупостью.
— Всё нормально.
Сказать честно, это было вовсе не то, что я ожидала услышать. Я думала наш диалог, как обычно, начнётся с чего-то жутко неприятного и обжигающего язык, но вместо этого мы стоим рядом, чувствуя эту накаленную атмосферу, будто через секунду мы набросимся друг на друга с объятиями. По крайней мере я чувствую это физическое притяжение всем своим телом и уверена, что выиграю, если скажу, что после поцелуя это чувствует и он сам. Проверка его теории зашла слишком далеко.
— Давай закончим эту, как ты сказала, бессмысленную вражду, — он засовывает руки в карманы. Сегодня его волосы были слегка растрепаны, некоторые пряди падали на глаза, делая его взгляд еще более проникновенным и хитрым. Он не имеет права быть настолько привлекательным. Кто-то должен сказать ему об этом.
— Я была бы очень этому рада.
Он еле заметно улыбается.
— И я хотела бы, чтобы мы никогда больше не вспоминали… о том, что произошло, — я смотрю на него, в надежде что он поймет смысл моей просьбы, дабы мне не произносить слово «поцелуй» в его присутствии ещё раз. Возможно забыть, что было раннее, необходимо для появления чего-то нового. Однако он хмурится так, будто этими словами я сумела его оскорбить.
— Ты этого хочешь? — в это время звенит звонок, но даже это не выводит меня из этого странного состояния, в котором я нахожусь сейчас.
— Да, — вру я. На самом деле я хотела, чтобы он припечатал меня к стене и поцеловал ещё раз.
Его взгляд не просто смотрит в мои глаза, а проникает глубже, туда, где я спрятала эту самую правду. Потому что мы оба знаем, что я лицемерю.
Когда я докатилась до этого? Я хочу поцеловать Чонгука, несмотря на то, что он привык о девушек вытирать ноги и разбивать им сердца, даже не задумываясь об этом. Разумно ли это, добровольно стремиться к нему, чтобы потом собирать себя по кусочкам ради того, чтобы стать очередной его победой? Мы слишком разные, чтобы быть вместе.
— Тогда забудем, — он слабо кивает и проводит по волосам пятерней, визуально придавая им более ухоженный вид, — Как прошло твоё свидание? — его голос такой же хриплый, как вчера. Судя по всему, быть добрым со мной — настоящее испытание.
— Хорошо. Я весело провела время.
— Вы оба невероятные отличники, — он отталкивается плечом от стены и теперь облокачивается об неё спиной. Выражение лица у него такое, словно он ещё не участвовал в беседе ужаснее, чем эта.
— Мне кажется мы подходим друг другу. Он милый.
— Значит, милый парень — это то, что тебе нужно?
— Это нужно всем. Родители спят и видят меня с милым и внимательным парнем.
— А этот милый парень позвал тебя на твой долгожданный выпускной?
Я сразу же поняла, о чем он говорит.
— Нет. Но на это есть причина.
В груди зарождается маленький уголёк надежды. Наш разговор немного похож на дружескую беседу, значит у нас есть хотя бы малюсенький шанс на нормальное общение.
— Что интересного вы обсуждали, кроме геометрии, или чем вы там ещё любите заниматься в свободное время?
— Это странный вопрос, — Чонгук усмехнулся и затем опустил взгляд так, что темные ресницы закрывали его глаза, — Мы обсуждали университетскую жизнь и всякие темы, связанные с этим.
— Я уверен, что думал он вовсе не о университетах.
— Даже если и думал, то что? — я говорю это с некой долью возмущения. Интересно, специально ли он выводит меня из себя?
— Разговоры про универ — это не то, что тебе нужно.
Я игнорирую его реплику, попросту не зная, что ответить.
Чонгук утомленно вздыхает и трет пальцами переносицу. Похоже начало нашей «дружбы» произвело на него не очень хорошее впечатление.
— И какие же фетиши у тебя будут теперь? — спрашивает он, искоса глядя мне в глаза.
— Ну, — я открыла шкафчик, игнорируя в спешке разбегающихся по классам людей, — Например, поговорить с тобой.
— Это не фетиш. А если бы и был, то он жутко скучный.
— Это всяко лучше, чем желать задушить тебя, — он улыбается. Но вовсе не весело. Как-то загнанно и удрученно.
Мы на несколько секунд замолкаем, и поэтому я начинаю класть учебники в шкафчик, безуспешно пытаясь вспомнить, какой из них мне всё ещё нужен.
— Сегодня я не смогу помочь тебе с декорациями, — говорит он, и это тут же огорчает меня.
— Почему? — с интересом спрашиваю я.
— Мне нужно забрать брата со школы, — он говорит это нехотя, словно раскрывает мне какую-то государственную тайну.
За это короткое время я уже поняла, что Чонгук — довольно замкнутый человек, от которого о своей личной жизни и слова не выжмешь. И чем больше будешь втираться ему в доверие, тем сильнее он будет тебя отталкивать.
— У тебя есть младший брат?
— Да, — коротко отвечает он. Поворачивает голову и смотрит на меня пару секунд, прежде чем снова оттолкнуться от стены.
— Ты можешь прийти после этого.
— Если бы я мог, я бы пришел, — он становится напротив меня, теперь уже чуть ближе, — Но я загляну в школу по пути домой. Проверю, как твои успехи.
— Хорошо, — соглашаюсь я.
— До встречи.
Чонгук быстрым шагом идёт в конец коридора и исчезает за дверью в класс.
***
С момента начала нашего самого странного общения, которое только мне приходилось иметь в жизни, миновала неделя. Сегодня был как раз-таки тот учебный день, когда Чонгук не мог помочь мне с нашей совместной работой, и ему на замену с радостью пришел ЧонСок.
Эти несколько дней, что я готовила декорации вместе с ЧонСоком были продуктивны: мы смогли сделать половину из того, что пострадало и сгорело в пожаре. Это не могло меня не радовать. Как и сам факт, что выпускной состоится без всяких сомнений. Мы вкладывались в сроки и даже имели возможность закончить декорации раньше планируемого.
Ещё за неделю я с радостью заметила, что стала думать о поцелуе реже, чем раньше. Нашей мега вражде настал конец ещё тогда в коридоре, когда мы решили стать добросовестными напарниками. Конечно, без язвительных комментариев от Чонгука иногда нельзя было обойтись в силу его сложного характера. Но это были мелочи по сравнению со всем тем, что я вытерпела за наши первые встречи. Не представляю, как кому-то можно враждовать с Чонгуком больше недели. Думаю, что таких людей просто не существует.
В общем изменилось только то, как я себя ощущала, а чувствовала я себя не такой подавленной и уставшей после нашего своеобразного рабочего дня; и ещё издёвки вылетали из его рта не на регулярной основе. Это уже несказанно радовало.
Также существовала ещё одна, ужасная для меня правда: он все равно не выходил у меня из головы, и желание стать ему кем-то ещё, кроме подруги, напарника или врага, никуда не исчезло. Только обострилось и терзало меня изнутри, не давая полноценно спать и бодрствовать.
ЧонСок был занят украшением беседок полупрозрачной тканью. Той, которую Чонгук ассоциировал с красивым постельным бельём. Была ли его кровать в таких же тонах, как и эта ткань, или всё было в точности наоборот? Я жутко хотела узнать это, перевязывая декоративные подарочные упаковки красивыми белыми ленточками. Или хотела просто полежать на ней с закрытыми глазами, чувствуя, как он гладит мою руку свой большой ладонью, которая с лёгкостью может обхватить мою лодыжку.