Чонгук выдыхает через нос и кладёт ладонь на мою поясницу, прижимая к себе, и я чувствую, как что-то твёрдое упирается мне в живот. Не знаю сколько проходит времени, пока мы стоим здесь, но мне кажется, что оно летит несоизмеримо быстро.
— Есть ещё причины, по которым мы не можем поцеловаться?
Мне хочется чувствовать его каждой клеточкой своего тела, и это желание только усиливается, когда он пальцем поднимает мое лицо за подбородок, и наши взгляды встречаются. Его глаза переполнены похотью, на которую я с радостью его провоцирую. Мне безумно нравится быть «ещё кем-нибудь».
Его тело, прижатое к моему, лишало меня рассудка.
— Ну же, Чонгук. Когда я говорила это, я надеялась, что ты примешь более активное участие, — дыхание опаляло мою кожу.
— Я приму. Но это может закончиться чем-нибудь, кроме поцелуя, — его хриплый голос только добавляет масла в огонь. Прямиком в пламя нашей страсти.
— Я выгляжу так, будто боюсь этого?
Я точно слышала, как он напряжённо сглотнул. Его самоконтроль подрывался, испытывался мной на прочность каждую секунду. Кажется, моему огромному самомнению теперь не уместиться в этой маленькой кладовке. Сейчас он принадлежит мне и теряет самообладание из-за меня.
Но как же это иронично. Буквально несколько недель назад я не представляла, как можно хотеть целоваться с ним, называла его придурком, а сейчас сама веду себя как изголодавшаяся по сексу девушка.
— Обними меня, — снова прошу я.
Но он только смотрит на меня затуманенными глазами, его щеки раскраснелись, а дыхание сбилось. Убирает руку с поясницы и это место моментально пронзает холодом. И вместо того, чтобы обнять меня своими горячими руками, он протягивает их мне. Я недоуменно кошусь сначала на одну ладонь, затем на другую, но пока не произношу ни слова.
— Раз ты только узнаешь правила, то положи их сама. Куда тебе хочется.
Я без стеснения беру левую руку, завожу назад и кладу на ягодицу, другую я пристраиваю себе под грудь в надежде, что в следующую секунду он сам поползёт выше. Его ладони моментально сжимают меня, но не двигаются.
— А у тебя? — мне безумно жарко и в легких не хватает воздуха.
— Что?
— Покажи мне свои правила, — шепчу я и пальцами сжимаю его футболку.
Наконец то тело Чонгука приходит в движение. Я в легкой летней юбке, потому что работать в чем-либо другом в душном зале мне было тяжело. Одна его ладонь опускается с ягодицы до колена, от чего его лицо приближается к моему. Я ощущаю горячее дыхание его рта и немного приподнявшись, оставляю на губах мимолётный поцелуй.
Он аккуратно поднимает мою ногу вверх. Юбка задирается и оголяет край моего нижнего белья, которое он исследовал другой рукой. То скользил пальцами вдоль линии, то забирался ладонью под тонкую ткань сбоку и поглаживал голую кожу таза.
— Их ещё очень много, звездочка, — говорит он с придыханием, а я и вовсе забываю, как правильно дышать. Ему нравилась эта игра с объяснением правил ничуть не меньше, чем мне, — Но я расскажу их потом. Когда ты выполнишь мою просьбу.
— Какую?
— Ты сходишь сегодня на свидание и поцелуешь ЧонСока, — его губы на секунду кривятся, а я, не веря своим ушам, в удивлении поднимаю брови.
— Повтори?
— Ты должна провести с ним вечер и поцеловать его. И если тебе это понравится, то пожалуйста, — он отпускает мою ногу, — Встречайся с ним, обсуждайте геометрию и университеты, как вы любите делать. Живите друг с другом, а затем сыграйте свадьбу в Эдеме. Всё, что угодно.
— Господи, Чонгук, что за бред? — возмущенно спрашиваю я.
— Я хочу убедиться, что ты не будешь бегать, как потерянный заяц, выбирая между мистером милым парнем и мной. Поэтому сделай, как я сказал. Если он действительно будет подходить тебе так, как ты описывала это мне, то ты должна сказать мне это. Без изворотливости, — он берет меня за талию и нежно отводит назад, увеличивая расстояние между нами, — Ты ведь быстро схватываешь правила, Ким Лиён. Ты справишься, — его губы искривляются в усмешке, а глаза становятся хитрыми, словно он только что обставил меня, как глупую девочку.
— Без изворотливости я могу сказать свой ответ прямо сейчас.
— Значит скажешь мне его после того, как выполнишь моё поручение, зануда, — он последний раз улыбается мне и, открыв дверь, выходит из кладовки.
Чонгук и правда самый сложный человек, с которым мне доводилось общаться. Только что он был нежен и игрив, касался моего тела и реагировал на каждое прикосновение, а через секунду приказал мне поцеловать человека, которого он терпеть не может.
Или он хочет заставить меня признаться в истинности чувств перед самой собой?
========== Часть 6 ==========
— Слушай, меня это возмущает, — ЧонСок недовольно вздыхает, ковыряя вилкой в остатках салата. Я, ранее занятая рассматриванием дна тарелки из-под супа, подняла на него свой взгляд, — У меня осталось дебильное ощущение, что он щас возьмёт и утащит тебя куда-нибудь ещё. Прямо из-под носа.
ЧонСока злило то, что по его возвращению в актовый зал, не было даже маленького намека на наше с Чонгуком былое присутствие. По его словам, мы словно растворились в атмосфере. Говоря эту фразу его голос был сух, а улыбка язвительна. И от чего то я решила, что более жуткой комбинации придумать больше никто не мог.
Я знаю, что наши чувства совсем неравнозначны, но в чем-то я все-таки понимала его. Мне тоже казалось, что Чонгук будто сидит где-то совсем рядом, как третий человек на встрече. Смотрит, подмечает все мои жесты и слова, придумывает новые злые шутки по поводу свидания или что-нибудь такое, что способно вывести меня из себя. Создавалось ощущение, что как только я его вижу, то получу порцию комментариев по поводу приторной милости ЧонСока, и о моей скучной натуре, которой надо было бы подучить правила к грядущим экзаменам.
Это гребаные эмоциональные качели. Когда он ушёл, оставив меня одну в кладовке, я стояла там, под натиском резко накатившего возбуждения, и под влиянием нежных чувств, которые терзали меня, как собаки кость, и в самых разных сценах придумывала себе нашу близость. Иными словами — всё, что только может нас связывать как «кого-нибудь ещё». Мысли крутились в голове вихрем, не желая выстраиваться в логическую цепочку.
И когда это прошло, меня вдруг пробило: я действительно собираюсь, смотря ему в глаза, признаться в том, что поцеловала ЧонСока? И сказать, что это было настолько отдаленно от того, что я ощутила с ним, что я не могу солгать и поступить иначе? Или наоборот, что это было лучший поцелуй в моей жизни?
Я не знала ответа. Я не знала, что должна буду с этим делать. Но решила, что мне пока ещё не поздно доказать ему, что он — не тот, в ком я так сильно нуждаюсь.
— Я просто не понимаю… Ты и Чонгук… Вы случаем не?..
— Нет-нет. ЧонСок, конечно нет. У меня нет к нему никаких чувств. Совсем, — он удивлённо таращится на меня. Для девушки, которая сидела, спокойно прокалывая клубнику вилкой, я ответила слишком эмоционально. Меня охватывает жар и какое-то странное, противное чувство страха, что он словит мою ложь так же, как это постоянно делает Чонгук.
— Это хорошо. А то он немного странный тип, — ЧонСок откидывается на спинку стула, будто слегка развеселившись от полученной информации, — И его отношения с девчонками — это катастрофа, — видимо ЧонСок знает о сплетнях больше, чем я и Джиён вместе взятые.
Может быть он ожидал, что я начну развивать эту тему, подливать масла в огонь и испытывать от этого кайф, но я лишь качнула головой в ответ.
Хотя мысли, что Чонгук мог быть нежным с какой либо другой девушкой, помимо меня, душили и сжирали заживо.
— Я ничего об этом не знаю. Я и Чонгук — лишь непутевые напарники, которые знакомы друг с другом лично несколько недель.
— Вот как. Я думал, как староста, ты знаешь нашу параллель.
— В этом не было необходимости, — говорю я и затем засовываю клубнику в рот, чтобы чем-то занять себя во время щекотливой темы.