— Я говорю прости, — Чонгук поворачивается ко мне и подтягивается вперёд. Наши лица почти касались друг друга, — Я виноват перед тобой. Но я бы еще раз с радостью набил бы ему лицо за то, как он смотрит на тебя, и как ты беспокоишься за него.
— За то, как он смотрит на меня? — удивляюсь я, — Разве ты не палишься тем, что смотришь на меня так же? — издеваюсь я и чуть улыбаюсь.
— Нет, — Чонгук касается пальцами моего лба, убирая пряди в сторону, — Мой взгляд делает с тобой более плохие вещи, — золотистые искорки злости переменились в хищное пламя, и и я вздохнула от нахлынувших эмоций и жара. Чонгука определенно можно было сравнить с хищником. Агрессия, притягивающие глаза, оскал — всё это ему присуще.
Чонгук терпеливо ждёт моего ответа, разглядывая мое пылающее лицо, и берет за руку. Я опустила глаза, рассматривая наши ладони, сплетенные в замок. Большим пальцем он начал поглаживать выпирающие костяшки, и это было невероятно странное ощущение, переворачивающее изнутри всё вверх дном.
— Когда я вижу, как он позволяет себе касаться тебя, я хочу уничтожить его.
— Чонгук… — я предпринимаю попытку вставить хотя бы слово, но он кладёт большой палец второй руки на мои губы и теперь уже почти шепчет в них.
— Ты слышишь? Мне хочется убить его, когда он трогает тебя. А ты ещё и собралась уйти с ним смотреть свои чертовы беседки. Ты меня провоцируешь, уделяя ему дохера внимания.
Я уверена, что раньше подобные слова подвергли бы меня в ужас. Но сейчас я испытывала нарастающее возбуждение, которое не давало мне спокойно сидеть прямо и смотреть на него, сдерживаясь от поцелуя. Я была такая же чокнутая, как и Чонгук.
— Ты не понимаешь, что говоришь, — так же шепчу я, всеми силами стараясь не смотреть на его губы.
— Ты же знаешь, что я всё прекрасно понимаю, — Чонгук отпускает мою ладонь и следует рукой вверх по бедру, пока не доходит до выпирающей тазовой кости. Стало невыносимо жарко, и дело было вовсе не в летнем вечере. Его прикосновения просто обжигали, поэтому я предприняла попытку убрать его руку, но он лишь крепче сжал кожу пальцами, — Я как раз таки понимаю, что из-за тебя во мне… что-то странное происходит. И меня пугает это до усрачки.
Я устала гадать и чувствовать неуверенность, даже несмотря на то, что прошло слишком мало времени для этого, я ничего не могла с собой поделать. Это терзало меня против воли, и если бы я могла заглушить это противное ощущение, то без всяких сомнений сделала это. Но на это способен только Чонгук и его ответы на мои вопросы.
— Но почему? — Чонгук непонимающе, еле заметно качнул головой в стороны, нахмурив брови, — Почему ты рядом со мной? Почему ревнуешь к ЧонСоку? Почему продолжил заниматься этими чертовыми декорациями? — вопросы так и сыпались неожиданным, безостановочным потоком.
Чонгук облизнул губы, тяжело вздохнул и затем сказал:
— Наверное, потому что ты нравишься мне. И потому, что хочу быть с тобой и не в состоянии делить тебя с кем либо ещё. И потому что безумно хочу тебя.
Я в удивлении уставилась на него, не ожидая услышать всего того, что он сказал мне. Первые несколько секунд не могла поверить своим ушам.
— Теперь ты ответь на мои вопросы. Почему ты хотела быть со мной, но отталкивала? Почему ты заставляешь меня ревновать? И почему ты хочешь меня, но и одновременно боишься?
У меня замерло дыхание и стало катастрофически сложно дышать. Как он умудряется попасть во все мои болевые точки?
Он смотрел на меня слишком проникновенным взглядом, не отрывая его не на секунду, и от этого мне самой безумно захотелось ответить на все его вопросы.
— Потому что… я никогда в жизни не испытывала того, что испытываю с тобой. Ты всего лишь смотришь на меня, а мое тело уже становится неуправляемым, — я снова перехожу на шёпот, словно нас может кто-то услышать, — Сегодня в кладовой… мы же чуть не перешли черту. Я не могла себя остановить и задавала совершенно тупые вопросы, за которые мне сейчас стыдно.
— Тупые вопросы? — переспрашивает Чонгук, не до конца понимая смысл моих слов.
— Я спросила тебя, хотел ли ты… — я замялась и приоткрыла рот, не находя в себе смелости закончить предложение до конца, — Блин, — выругалась я и заёрзала на сиденье.
Ну ты и слабачка, Лиён.
— Хотел ли я взять тебя в кладовой? — его голос стал таким низким и томным, что от его близости мне стало совсем невыносимо. Каждое его слово впилось в меня, как иголки.
Это вогнало меня в краску, и я отвернула голову от его лица, пряча глаза. Зачем он говорит такие вещи, от которых у меня все внутри переворачивается с ног на голову?
— Тебе серьезно стыдно за то, что ты спросила у меня это? Лиён, мне безумно нравится, когда ты говоришь то, что у тебя на уме. И не буду скрывать: я хочу услышать этот вопрос снова, — он кладёт ладонь на мою щеку и разворачивает лицом к себе, заглядывая в глаза, — Сегодня в кладовой… ещё бы чуть чуть, и я бы не смог сдержать себя, но я сделал это, потому что не хотел заниматься с тобой сексом в школьной каморке. Сделал, потому что ты — не такая, как все остальные. Я всё, что угодно совершил бы, лишь бы ты снова оказалась между моих ног с расстёгнутой рубашкой, но только не в этой гребаной кладовой. У меня крыша едет, когда ты рядом.
От удивления приоткрыв рот, я застыла. Этими словами Чонгук только что признался, что он считает меня другой, не похожей на всех остальных так же, как и я его. И испытывает он ко мне то же самое, что и я, и сгорает от чувств, сходит с ума, как это делаю я. Я нравлюсь ему, как и он мне, даже слишком.
Краем замутнённого сознания, я понимала, что никто из нас не делает ничего такого, но у меня уже было настойчивое ощущение, будто мы занимаемся сексом. Возбуждение охватывало все сильнее, и это пьянило меня. Его взгляд погружается глубже, чем это возможно, куда-то слишком далеко. Во мне всё горело, бурлило, придавая смелости. Его пальцы медленно пробрались под меня, хватая за ягодицу и притянули чуть ближе к себе, чтобы жадно впиться в губы. Это был наш первый поцелуй после того, как мы оба признались, что сходим с ума от этих чувств. Наши языки терлись друг об друга, и я краем глаза заметила, как он прикрыл ресницы от удовольствия. Теперь я скользнула пальцами по его шее, а затем зарылась в волосах, взлохматив идеальную причёску. Чонгук ловко пробрался руками под платье и мягко погладил кожу на талии, заставляя меня трепетать от каждого движения ладони.
Так мы целовались ещё долгое время, разогреваясь, но затем страсть заиграла ярче, прогоняя всякие сомнения из сердца, и голова отключилась, уступая руководство неконтролируемым эмоциям. Чон придвинулся ближе, так же зарылся пальцами в мои волосы и притянул ещё ближе к себе. В несколько простых движений, за которыми я не могла больше следить, Чонгук потянул меня к себе, не разрывая поцелуя, и теперь я оседлала его бёдра, вдавливаясь спиной в нижнюю часть руля. Мы находились не просто близко друг к другу: нас разделяла лишь тонкая ткань моего белья и его шорты. Сидеть на нем и чувствовать, как сильно он возбуждён, было невыносимо хорошо и тяжко от того, что я не имела возможности деть льющееся через край напряжение. Тело быстро горело в огне, воздух застрял где то в горле, и я попыталась отстраниться назад настолько, насколько мне позволяло пространство. А позволяло оно катастрофически мало.
Любое мое движение задевало бугорок в штанах Чонгука, и это смущало меня больше всего на свете. Уверенность куда то в страхе убежала из машины, оставляя меня один на один с возбуждением парня. Почувствовав, как я отодвигаюсь, Чонгук тянет меня на себя, больно вцепившись руками в бёдра, и от этого я оказываюсь ещё ближе к его паху, чем прежде. Он разрывает поцелуй и облизывает губы, заглядывая в мои глаза. Смотрит на меня, будто находясь под кайфом, но знаю, что он прекрасно осознаёт, что делает с моим телом. Я нырнула в этот круговорот, отдаваясь ему полностью, всей душой и телом, и в этот момент принадлежала лишь ему. И Чонгук это прекрасно знал, наслаждаясь властью надо мной в полной мере.
— Иди ко мне… — совсем тихо шепчет он. У меня никак не получалось набраться уверенности и поцеловать его снова, а тем более пошевелиться, потому что каждое соприкосновение нашего возбуждения било током все тело, измываясь над ним и прося разрядки, — Ну же… — еле слышно шепчет он и пододвигается ко мне сам, жадно целуя в губы и утопая в чувствах вместе со мной. Наклонив голову, я шире приоткрыла рот и неуверенно скользнула языком по верхней губе, однако Чонгук быстро подхватывает меня и мягко обводит его по кругу, после сталкивая наши губы.