— Ты бледно выглядишь.
— Я заболела, — Тэхён слабо смеётся и качает головой.
— Ты не изменяешь себе.
Достав бинт, Тэхён присаживается напротив и аккуратно берет её руку. Убирает полотенце и начинает перевязывать рану полоской ткани под наблюдательным взглядом Джиён.
— Вообще мне не нужна твоя помощь, — из-за желания выплеснуть весь свой негатив она пытается задеть его. Потому что чувствует себя так, словно без него не справилась бы и свалилась в обморок. А ей не хочется зависеть от Тэхёна. Не хочется обжечься.
А Тэхену только весело становится, что она даже признать не может, что на самом деле пиздец, как нуждается в его помощи. Он ведь знает, насколько она ненавидит кровь. И как часто она теряла сознание на уроках биологии, когда ей приходилось смотреть противные презентации. И что один раз Тэхёну на ободранную коленку траву прикладывала, борясь с желанием сбежать от вида одной красной капли. Он вспоминает её в детстве и на несколько секунд задерживает взгляд на её уставшем, бледном лице. И не видит никакой разницы.
— Поэтому позволяешь мне это сделать? — наконец стебется Тэхён и наконец завязывает последний узел. Он делает вид, что всё ещё возится с бинтом, чтобы продлить возможность касаться её на несколько секунд дольше. Её тонкие пальцы всё-таки рискуют стать его фетишем.
Джиён наблюдает за движениями его руки и нехотя чувствует вину за то, что не сумела перебороть свою злость и усталость и хотя бы как можно более вежливо пригласить его войти. Да, ей, черт возьми, было стыдно. Так, что казалось, будто кожа на лице вместо белой превратилась в красную.
— Прости… — Джиён начинает реплику, но её голос звучит настолько хрипло, что аж неловко становится. Откашливается и снова продолжает, — Прости, что приплюснула твой нос дверкой, — наконец выговаривает Джиён и смотрит на его мохнатые ресницы, а потом в глаза, когда он поднимает голову и удивлённо дёргает бровью. Его губы сексуально приоткрываются, и Джиён хочет коснуться их подушечками пальцев, чтобы иметь хотя бы какое то представление об их мягкости. Она ведь не имеет возможности исследовать их по-другому, как это делают другие девушки.
— Ничего, — коротко бросает он и отпускает её руку, — Горло болит?
Его голос звучит настолько серьезно, что Джиён на секунду допускает мысль о его искреннем беспокойстве.
— Да, — она снова вынуждена откашляться, чтобы убрать сильную хрипотцу в голосе, — Если честно, то очень.
— То есть, сегодня заниматься мы не будем? — Тэхён встаёт со стула и отходит в сторону, смотря на неё сверху вниз.
— Вот уж вопрос.
— И чем мне заняться целых полтора часа?
— Ты так спрашиваешь, будто это моя проблема.
— Да, именно. Целых полтора часа мне нечем заняться, — Тэхён говорит загадками, но на самом деле он медленно ведёт к тому, что никуда он от неё не уйдёт. Слишком уж ему не хватало этого недовольного лица.
— И что? — Джиён хмурится и поднимается на ноги. Она смотрит на чуть окровавленную доску и с отвращением отворачивается.
— Придумай, чем мы займёмся.
— Хорошо, — соглашается Джиён, — Пройди в коридор, обуйся и вали домой заниматься своими делами, — осипшим голосом говорит она и идёт к лестнице, ожидая, что тот последует её совету и исчезнет из дома. Но она чувствует, что Тэхен прожигает её спину взглядом, а затем ещё и слышит его шаги вслед за собой. Вот чёрт.
Джиён останавливается в проходе перед комнатой, заграждая ему дорогу.
— Тэхён, я серьезно. Проваливай.
Ей страшно, что он зайдёт в её комнату вовсе не для занятий, а для простого времяпровождения. Как будто бы они обычные друзья детства, которые зависают друг у друга дома, когда у них есть на это время. Но Джиён не видит в нем никакого друга. Ей тошно даже представлять себя в этой роли, где ей всю жизнь будет суждено только со стороны смотреть на его профиль и заодно лицезреть всех его девушек. Ещё более тошно, что другой роли она никогда не получит.
— Ну уж нет. Если бы не занятие, я бы уже давно играл на футбольном поле. Поэтому шагай вперёд, неформалка.
Джиён вздыхает, даже не понимая, что она чувствует больше: радость или разочарование. Наверное, две абсолютно разных эмоции смешались воедино и собираются взорвать её внутренности.
— Какой же ты все-таки тупица, — бубнит себе под нос, но идёт дальше, позволяя Тэхёну зайти к себе в комнату.
Интересно, он бы умер от чувства собственного превосходства, если бы узнал, что он единственный парень из всех, кому я позволяю заходить сюда?
Через час они уже лежат на кровати, смотря придурковатую комедию про мальчишник, за это время пройдя несколько стадий: от язвительных оскорблений до мирного просмотра фильма.
Сначала она легла на спину, уткнувшись затылком в мягкое изголовье кровати, затем почувствовала, как затекла её спина и перевернулась на бок, случайно положив ладонь на его мирно лежащее запястье. Её тело так прошибло мурашками, что ей пришлось съёжиться и поджать ноги к себе, чтобы как нибудь скрыть реакцию на такое мелкое взаимодействие с Тэхеном.
Тэхён в это время почувствовал, что все его внутренние органы на секунду работать перестали от неожиданности. И сердце, как какой то бешеный двигатель, сильнее стало стучать. После этого, он вдруг поймал себя на мысли, что будет ждать ещё одного случайного касания до конца вечера, и даже не подумает ответить на очередное сообщение от Саны, чтобы поехать к ней домой.
Кажется, Тэхён готов принести Джиён кость с поля хотя бы за одну возможность сжать её бедра или провести пальцами по пухлым губам прежде, чем впиться в них.
— Они такие глупые, — впервые за тридцать минут просмотра Джиён подаёт голос. Такой сонный и хриплый, что у Тэхёна все внутри будоражится.
— Мне теперь хочется такой же мальчишник.
— Хотел бы потеряться в Вегасе? — Тэхён улыбается.
— А ты бы нет?
— И правда глупый вопрос, — со смешинкой в голосе говорит Джиен и сильнее прижимает к себе сбившееся одеяло, когда содрогается в очередном приступе кашля. Тэхёну кажется, что вместе с кашлем сейчас вылетят её лёгкие. Благо он хотя бы больше не видит пачку сигарет на её столе.
— Как ты это делаешь?
— Что? — с непониманием в голосе переспрашивает она.
— Умудряешься заболеть в жаркую погоду.
— Не знаю. Это как проклятье.
— Заметь, не я это сказал, — шутит он и смотрит на её затылок. Жаль, что он не может видеть, как Джиён чуточку улыбается.
— Просто мой организм не привык видеть придурков больше двух раз в неделю.
Он прикрывает глаза и бесшумно хохочет.
— Может он проходит период адаптации.
— Мило, что ты не отрицаешь, что ты придурок, Тэхён.
— Я хотя бы не проклятый.
Джиён цыкает языком и замолкает, не зная, как победить его в словесной перепалке. Она сделает это, только если заклеит его остроумный рот скотчем.
Через пятнадцать минут молчания, Джиён чувствует, как проваливается в сон, и даже понимая, что Тэхен всё ещё не ушёл, не находит в себе силы что-либо сказать. Ее настигает ощущение спокойствия и умиротворения, и в пограничном состоянии между бодрствованием и сном, ей кажется, будто её гладят по волосам, словно котёнка. Даже мурлыкать хочется от удовольствия, но в конечном итоге она засыпает, не в силах сопротивляться.
А Тэхен со вторым локоном уже играет, накручивает его на палец и наблюдает, как тот падает на ее спокойное лицо и берет его снова, проделывая то же самое. Затем гладит тыльную сторону её ладони, когда Джиён чуть вытягивает руку во сне. Он проводит линии от косточки на запястье до кончика каждого пальца. Наблюдает за тем, как дёргаются её брови во сне, и чувствует, будто сам начинает засыпать под звук её размеренного дыхания.
И засыпает, чтобы проснуться в одиннадцать часов вечера и уйти домой, предварительно закрыв крышку ноутбука.
========== Бонус 3 (Джиён) ==========
В среду ей становится чуть лучше, ибо горло больше не раздирает от сильной боли, и слоны уже точно уходят, перестав топтать её голову. И для неё это значило, что пора продолжать выигрывать спор.