— Он уже позвал меня погулять сегодня вечером.
— И ты, конечно же, согласилась, — подтвердила Джиён.
Она молча уставилась на меня строгим взглядом, но я решила промолчать. Ну и что такого в том, что мне нравятся чуткие и милые парни, а не грубияны, которые унижают меня и считают, что им всё дозволено? Всё-таки, если Джиён визжит от восторга именно с такого типа мужчин, я ничего не имею против.
— Серьезно, Лиён? Он ведёт себя так, будто ему шестнадцать то всего.
— Джиён, не грызи меня, пожалуйста, — я жалобно смотрю на неё и беру за руку, — Если всё будет продолжаться так же, как сейчас, то я оставлю эту затею. Но вместо этого приглашать Чонгука или бегать за ним — я не собираюсь, — я старалась отпихнуть нотации Джиён ещё на неопределённый срок, потому что насчёт ЧонСока я и сама все понимала. Но мое сердце глупое и наивное: если любит человека, то показывает это, не хитрит и не извивается.
Она вздыхает и цокает.
— Ну и какая хорошая новость?
— Я вообще-то её уже сказала.
— Что ты идешь гулять со слюнявчиком?
Я остро чувствую это желание перечить в ответ на грубые высказывания Джиен, но осознаю, что она всегда понимала меня, как никто другой, и за все время нашей дружбы давала нужные советы, несмотря на её взрывной характер.
— Да. Если всё будет отстойно, то ты первая узнаешь об этом.
— Конечно. Я ведь почувствую, — в ответ я лишь улыбаюсь.
Увидев проходящую мимо нас Ёнсо, я тут же спрашиваю:
— Кстати ты не видела Чонгука?
— Видела возле шкафчика, а что такое?
Джиён заглянула мне в глаза и изогнула бровь в немом вопросе. Она хочет услышать, почему я интересуюсь парнем, которого я каждый раз поливаю грязью, но никакого ответа дать ей не могу. Ситуация слишком непонятная даже для меня, а если об этом узнает сама Джиён, у меня не будет шансов на получение спокойствия. До неё точно дойдет, что в данный момент я интересуюсь им больше, чем нужно, и криков радости или разочарования я просто не выдержу.
— Алло, вызываю Лиён на Землю, — пощелкав пальцами у меня перед глазами, со смешком в голосе проговорила Джиён.
— Я просто хотела узнать у него, придет ли он сегодня.
— А есть какие-то сомнения? — она хитро улыбается, — Ты возможно единственный луч света в его непроглядной тьме. Конечно, он придет.
Подруга подмигивает мне, и я прыскаю от смеха.
На самом деле я любила всех своих друзей, но с ними я чувствовала непреодолимую стену между нами. Будто все они принадлежат к другому типу людей, совершенно не близких мне по духу. Я притворяюсь и веду себя неестественно.
С Джиён же, наоборот, мне притворяться не нужно — я могу быть самой собой. Хоть я вижу, что мы разные, я всё равно люблю её, а она меня, и это то, что помогает проживать каждый день радостно.
***
Я уже несколько минут вожусь с деревянной звездой, пытаясь вставить лампочки так, чтобы снизу осталось как можно меньше проводов, и тем самым избежать запутанного пучка.
— Что у нас тут? — раздался бархатный голос над ухом. Я вздрогнула от неожиданности, тут же поворачиваясь к парню лицом. Вот он, Чонгук собственной персоной, расслабленно ухмыляется и выражение лица у него такое хитрое, будто он только что сумел уличить меня в чем-то подозрительном, — Поменяла блузку и одела другую юбку?
— Почему бы и нет, — усмехнулась я, сжимая в руке провод. Уж очень надеюсь, что пока я была занята этим раздражающим лампочками, он не пялился втихаря на мой вид сзади.
— Намечается свидание?
Стараюсь не глядеть на него, потому что блеск в глазах сейчас более живой, чем во сне. Чонгук же, наоборот, смотрит на меня, и так, будто занимается чтением моих мыслей.
— Да, — без сомнений в голосе вру я. Назвать это свиданием нельзя, а мой сегодняшний вид сложился только из желания доказать Чонгуку, что я не обычная девочка-заучка.
Он хмыкает и отходит к другому столу, чтобы заняться остальными звёздами. Я спокойно кладу лампочки и беззаботно облокачиваюсь о край стола. И это было моей глупой ошибкой, потому что, увидев, как взгляд Чонгука скользнул от косточки щиколоток до верха бёдер, я почувствовала себя мартышкой в клетке, в которую тыкают палкой. Но если я встану и отвернусь снова, я буду выглядеть еще большей идиоткой.
Внутри меня пульсом бьется невысказанное о нашем поцелуе, и это создает удушливую атмосферу между нами.
— Расскажи мне о своём свидании, — Чонгук закатывает рукава, открывая вид на слегка вздувшиеся вены, и от этого сердце снова пропускает удар. Возможно если я сфокусируюсь на своих ногах также, как и Чонгук, то смогу забыть о том, как моё подсознание хочет, чтобы он раздел меня и сделал всё то же самое, что и во сне.
— И с каких пор тебя интересует личная жизнь заучки? — смотря на его губы, я с лёгкостью вспоминаю их вкус. Вкус арбузной жвачки.
— Меня не интересует ни твоя, ни чья-либо другая личная жизнь. Просто мне, как твоему напарнику, любопытно, ради кого ты так рвёшься поменять имидж, — по Чонгуку сложно не заметить, что на самом деле ему интересен этот разговор. И даже нарочито скучающий тон не способен это скрыть.
Из двух ненавидящих друг друга людей, мы превратились в ехидных напарников. Интересно, осознает ли Чонгук, что из нас двоих фетишистом на всякие сюжетно-ролевые игры является он сам.
— Ради парня.
Чонгук фыркает в ответ.
— Да ну?
— Да, — киваю я, — И хватит пялиться на мои ноги.
— Не могу. Ты стоишь прямо передо мной.
— Приложи усилия.
— Это не так просто. Я не каждый день вижу апгрейд отличниц.
— Ты смотришь на них все то время, что здесь находишься, — аккуратно оттолкнувшись от стола, я возвращаюсь к делу.
— Ну так и с кем у тебя свидание? — он игнорирует мою колкость и задаёт этот вопрос снова.
— Я же сказала, что с парнем.
— И во сколько ты с ним встречаешься?
— В восемь вечера.
Я понятия не имела, во сколько ЧонСок зайдёт за мной. Я шла на риск, выдумывая детали, которые ЧонСок со мной не оговаривал. А увильнуть от разговора — это ещё раз показать Чонгуку, что никакого парня у меня на самом деле нет.
— И где же будет проходить свидание?
— Так вот, как ты не заинтересован в моей личной жизни?
— Я просто жду, когда ты проколешься и скажешь, что никакого свидания не существует, — он поднимает взгляд с моих ног на глаза и следит за моей реакцией. Похоже сейчас декорации интересны нам меньше всего.
Слушать всё это и забыть, что Чонгук, целовал меня — было ужасно тяжело. Особенно если учесть, что за пару минут он научил меня тому, чего я не знала всю свою сознательную жизнь.
Я бросаю на него последний испепеляющий взгляд и отвожу взгляд:
— Я встречаюсь с ним в Эдеме недалеко от школы.
— Здорово. Я как раз собирался выпить там пива.
Шок и неверие скрутили мои внутренности в тугой узел, и мне со всей силы захотелось пульнуть чем-нибудь в этого черноволосого засранца.
— Я полагаю, тебе не хватает портить мне настроение здесь, поэтому ты решил сделать это ещё и вечером?
— По-твоему я не могу затусить в хорошем ресторане? Не помню, чтобы там было написано «местечко Лиён и её недо-парня».
Вот и всё. Мне конец. Если ЧонСок не согласится провести там время, я точно пропала.
— На самом деле мне без разницы, — монотонным голосом говорю я, но на самом деле меня вот-вот хватит удар от нахлынувшей ярости и паники.
Следующие часы мы работали практически молча, периодически косясь друг на друга. Общаться мне не хотелось, ибо я была слишком занята тем, чтобы проигрывать в голове будущую встречу с ЧонСоком снова и снова. Представляла, как я предложу ему пойти в Эдем, чтобы демон, по имени Чонгук, не уличил меня в глупой лжи и давился своим гребаным пивом, смотря на нас.
А ещё я думаю о нашем поцелуе. Даже для какой-то тупой проверки он длился больше, чем надо. И вызвал чувств у меня больше, чем я могла предполагать.
Ко всему этому это никогда не произойдёт снова. И я уже не знаю — к счастью это или к сожалению.
Сегодня, одновременно закончив работу, мы вместе вышли из зала, предварительно погасив свет. В первый раз я наблюдаю за тем, как он закрывает дверь, а не бежит от меня, как заяц от волка, побыстрее сматываясь из школы на своём мотоцикле.