Разговор прошел немного странно. Казалось, его предупредили… Ехать тут недалеко, через пару часов был на месте. Меня проводили по длинному коридору, указали на дверь. Вошел. Странный был кабинет — вместо портретов висели карты, модели самолетов и кораблей. Николай Петрович, один из первых Героев Советского Союза, хранил историю — по крайней мере, в своем кабинете.
— Здравия желаю, товарищ Генерал!
Поднялся, взглянул на меня тяжелым взором.
— Ну, здравствуй товарищ. Чем обязан?
Да, тяжело разговор пойдет…
— Товарищ Каманин! Вы, наверняка, знаете о создании нового Института, ИМБП. О перспективе набора отдельной группы космонавтов тоже. Генерал изменился в лице, собрался сказать, наверняка гневное…
— Товарищ генерал! Есть предложение, от всего нашего конструкторского бюро и новорожденного института.
— Гхм. Какое? — теперь вражда сменилась интересом. Ох, как мне надоела эта политика…
— Центр Подготовки использует новый институт, получает все данные. Это важно в первую очередь для него. Но, в Центре создаются две новых группы космонавтов, кроме летчиков. Группа подготовки бортинженеров, в первую очередь. Вторая может подождать, группа космонавтов–исследователей.
Генерал был озадачен.
— Так вы и так собрались это сделать, в своем КБ?
— Ну а зачем разделять усилия, зачем вступать в конфликт с Вами? А, да — еще важная подробность. Все новые корабли будут смешанного управления. Ручного и программного, автоматического не будет.
Медленно эта новость дошла до Николая Петровича, глаза его загорелись…
— Как! Теперь мои орлы не будут грузом? Не верю. Кто так решил?
— Я, заместитель Главного Конструктора. Новый корабль проектируется на ручное управление. Там где нужна реакция и навык корабль будет вести пилот. Там, где нужен расчет и точность — бортинженер. Третий в экипаже ученый, роли не играет. Поэтому тренировать их надо парами, вот я к Вам и приехал.
Генерал мечтательно прикрыл глаза… Старый полярный летчик, он прекрасно понимал разницу между пилотом и штурманом, их взаимозависимость. И, как наверно обидно было учить парней быть только куклой при автоматической машине!
— Нужны тренажеры, всех этапов полета. Все пары должны быть вместе, понимать друг друга с полуслова. Подготовка должна идти для каждого экипажа отдельно. Когда первый пуск?
Ох, как он загорелся, только–только врагами считал…
— Николай Петрович, не ранее чем через полтора года. Тренажеры будут намного раньше. Да, я и многие наши инженеры тоже придем к Вам.
— Как?! Кто вас пустит? Вы же должны делать корабли? — Каманин был удивлен.
— Уже. Вопрос решен. А Вы сами подумайте, как будут проектировать и рассчитывать корабль ребята — зная что они сами могут потом оказаться в его кресле?
Уфффф… — Медленно выпустил пар генерал.
— Да, понимаю. Как бы я сам хотел оказаться на вашем месте…
Бугров, жду подтверждения и тренажеров, препон чинить не буду. Но, если вы, безалаберный народ, попадете ко мне — не жалуйтесь!
Разговор закончился, весьма успешно. Теперь нам осталось всего ничего — сделать то, на чем будем летать…
День за днем наши мечты обретали реальность, пока на кульманах. Большой сюрприз мне принес совместный проект Елисеева с Макаровым. (авт: потом подробней персоналии распишу и уточню) Вот подарок так подарок — за неделю до сдачи проекта. Ребята замахнулись на основу, союз всего — спускаемый аппарат. Идея простая, разделить спускач на две части, сам гермоотсек и отделяемую донную часть с теплозащитой, движками ориентации и аккумуляторами. Кажется сперва хорошей идеей — тут и парашюты меньше и легче будут, и движки мягкой посадки. Но, реальная экономия будет мизерной, а количество критичных узлов резко возрастает. Нет, не надо нам лишних сложностей и опасностей!
Мы работали с утра до ночи, пользуясь новообретенной властью привлек другие отделы. Понемногу утряслись весовые и геометрические параметры, прочность и вся компоновка вариантов нового корабля.
С тоской вспоминал прошло–будущее, даже не компа желая — простого калькулятора. А лучше инженерного, еще бы программируемого… Кстати, насколько помню — первые такие машинки у нас были сделаны из военных баллистических вычислителей в начале семидесятых. Надо будет заняться этим вопросом, назрело.
Но дальше задерживаться было нельзя, сроки поджимали. Плакаты и схемы рисовали все вместе, было весело, пока не наступил главный день, экзамен нам всем.
Все кипело, в разные стороны бегал народ с кипами чертежей подмышкой, важные 'членовозы' разгружались возле здания. Я растерялся от всего этого муравейника. Тут, поддерживаемый крепкими парнями, появился Сам.