Они лежали рядом, два тела. Ну не могу я на это спокойно смотреть! Не верится, что кипучая расчетливость Главного и холодная решимость Германа тут… В хрупких телах, лежащих в увенчанными венками гробах. Нет, хочется верить. Что где–то там, в неизмеримой никаким прибором дали они продолжают полет. Полет в Вечность.
Он казался просто спящим, вот- вот, кажется, усталое лицо Сергея Павловича разгладится — и спросит он '…как там ребята…' Лежали рядом, на бархатной кушеточке награды. Сперва официальные, три Звезды Героя Социалистического труда. Орден Ленина и простая, без украшений звезда. Выданная посмертно, Звезда Героя… А рядом сиротливо притаилась еще одна звездочка, пока не внесенная в геральдические справочники. Тусклым серебром невзрачно светил пятиугольник, отлитый из сказочного мифрила. Титан, из далекого лунного кратера.
Ну а Гера… Хорошо постарались косметологи, выглядел совсем не так ужасно, как после посадки. Удачной, не смотря ни на что. Спас он, ценой жизни все — друзей, корабль, пробы — да провались они пропадом! Но лежит он сейчас, сложили руки специалисты, заботливо выпрямив изломанные кисти рук. И этими самыми хрупкими пальцами держал он, не взирая на боль и страшную тяжесть корабль — не давая свалится в смертельное на такой скорости пикирование. Держал до конца. И эти, собственные надежные руки — его же и убили… Сколько весит ваша рука? Килограмм пять–десять, в среднем. А теперь представьте, что весит в это мгновение она в двадцать раз больше. И долго удержите две сотни килограмм, и что будет — когда уроните их на себя…
Тщательно разбирали мы причины случившегося, работая — чтобы не допустить такого впредь. Первое, что было сделано — изменена программа управляемого возвращения, на всех кораблях. Теперь, в случае неотделения любого из отсеков компьютер должен совершить маневр. Маневр имени Титова… Пусть если такая гадость случится даже с обычным орбитальным кораблем — мы должны быть готовы. Но, конечно тут проще, скорость входа всего восемь километров, вместо пятнашки 'Аэлиты'. Долго нас упрекали всякие неграмотные товарищи, в основном журналисты зарубежные. Основной смысл был — почему же корабль шел на рискованную посадку, вместо такой удобной и привычной стыковки с орбитальной станцией.
Эх, как же трудно объяснить такие простые вещи! Межпланетный корабль домой не просто летит. Домой он падает — как кирпич в колодец. Если к моменту входа в область притяжения Земли его скорость была 4 км/с, то за два дня падения, пролетев 400000 км, он разогнался до пятнадцати — на величину второй космической скорости. Небесная механика — дело такое… Ну а станция нарезает витки вокруг нашего Дома на скорости меньше восьми километров. Забавная стыковочка получится — взрыв будет видно днем, в полдень!
//Разрыв. Заполнить./
' …это Центр. По расчету вы вышли! Удачи, товарищи!'
Торжественно подняли, чокнулись пластиковыми тюбиками, провожая крайнюю ночь. Туманный, сине–белый серп Земли, далекий диск Луны. Красивый вид из форточки… Виднелись края краснеющих от нагретого теплоносителя радиаторов, два реактора надежно были скрыты щитами биологической защиты, болтаясь на концах стометровых ферм. И работали движки, выхлопные струи в виде почти незаметной, туманной дымки улетали в пространство с огромнейшей скоростью… В Космосе не действуют привычные законы, тут принцип 'тише гонишь — быстрее прилетишь' работает. Да еще как — в невесомости очень малую роль играет тяга, гораздо большую — скорость истечения материи. Наша огромная, ажурная игла никогда не сможет сесть на любую планету. Дело даже не в хрупкости конструкции — при летной массе, без полезной нагрузки в три сотни тонн… Тяга маршевых двигателей аж тысячу ньютон–ов! Переводя на обычный язык — сто килограмм. И это хорошо, аргоновая плазма вылетает из сверхпроводящих катушек со скоростью в сто шестьдесят километров в секунду. Кушая при этом пяток мегаватт электроэнергии…
За каждую секунду наша скорость увеличивается на десять сантиметров. Целый метр за десять секунд! Наша родная Земля остается позади, мы набрали скорость ухода. Эх, когда–то, мы с Юрой разогнались всего за двадцать минут. Но, коэффициент полезного действия химических движков… Паровоз обгонит.
Все, впереди долгий–долгий день. Долго, очень долго будет светить нам попутное солнышко, и не будет тени. Совсем. Далеко–далеко от нас проносятся маленькие каменные шарики, крохотные в бездне пространства. Там, на орбитах вокруг родного светила останутся твердые, землеподобные планеты. Крохотный, тяжелый и перспективный Меркурий. Огромная и таинственная Венера. Родная Земля, с увязавшимся шариком Луны. И Марс, ржавый, мертвый — но такой полезный. Если что пойдет не так — нас там встретят и помогут.