Когда я, разглядев наконец эмблему, вошел в шлюз, то еще раз убедился — все плохо. Мертвые приборы контроля скафандров, лишь огоньки аварийного освещения горят. Парочка костюмов, кстати, имелась — две руки, две ноги. Все почти как у нас, вот только рост вместо стандартых 1.9 два с небольшим метра. И формы гермошлема, суставов другие.
Люк закрылся, но радиосвязь осталась, успокоил товарищей. Зашипел газ, наполняя отсек. Достал коробочку химического газоанализатора, сорвал неуклюжими пальцами–сосискам крышки с колбочек, размотал ленты. Немного подождав сверился с таблицей. Хм, опасных газов вроде нет, азот и кислород пополам при давлении четыреста пятьдесят мм, примерно.
— Под запись. Принимаю решение открыть гермошлем. — доложил я тогда. Один фиг уже камикадзе, чего уж дальше терять!
— Ведь так не бывает на свете,
— Чтоб были потеряны дети.
Продолжая напевать песенку, ласково поглаживал ребятенка, вспоминая…
Как вновь обшарили мое лицо неожиданно яркие в полумраке лучи. Через несколько минут открылся внутренний люк.
