– Я еще не нашла ответа на этот вопрос, но найду.
– Но ты не можешь ему доверять, – говорит Виоли.
Беатрис бросает взгляд на Паскаля, и кажется, что они ведут безмолвный разговор. Очевидно, они близки, но в воздухе между ними не ощущается никакого напряжения – в отличие от Софронии и Леопольда. Если Виоли права – а она редко ошибается, – сердце Паскаля принадлежит Эмброузу.
– На данный момент он мне нужен, – говорит Беатрис, и Виоли понимает, что она очень аккуратно подбирает слова. – Доверие тут ни при чем.
Она делает паузу.
– Как видите, мы вряд ли нуждаемся в спасении, – добавляет она, бросая взгляд на Паскаля, прежде чем снова повернуться к Виоли и Леопольду. – Так что вы будете теперь делать?
Виоли пожимает плечами и смотрит на Леопольда, который выглядит еще менее уверенно.
– Отправимся во Фрив, – говорит он. – Не уверен, что могу быть в безопасности где-то еще.
– Не можешь, – соглашается Беатрис. – Моя мать хочет твоей смерти, а власть Николо на селларианском троне еще не прочна. Если, казнив тебя, он сможет ее укрепить, то сделает это без колебаний. Но я не уверена, что рядом с Дафной ты будешь в безопасности. Она – целиком и полностью подобие нашей матери.
В ее словах сквозит горечь, но прежде чем Виоли успевает спросить, что она имеет в виду, Беатрис поворачивается к ней.
– А ты что будешь делать? – спрашивает она. – Последуешь за королем Леопольдом во Фрив?
Виоли натянуто улыбается.
– Похоже, у меня нет выбора, – говорит она. – Я дала Софи обещание и намерена держать его до конца.
Она колеблется, но с ее губ все же срывается просьба, на которую она, очевидно, не имеет права.
– Я не сомневаюсь, что нахожусь в самом низу списка людей, которым ты могла бы оказать услугу, – осторожно говорит она.
Беатрис поднимает брови.
– Смело предполагать, что ты вообще есть в этом списке, – холодно говорит она.
Виоли игнорирует колкость.
– Я начала работать на твою мать, потому что она пообещала, что исцелит мою. У нее вексис. Найджелус использовал звездную магию, чтобы ее вылечить, но твоя мать ясно дала понять, что, если я пойду против нее…
Она замолкает, но Беатрис прекрасно понимает, что девушка имеет в виду.
– Ее зовут Авалис Бланшетт. Последнее, что я слышала, – это что она все еще в «Алом лепестке».
– Зная мою мать, очевидно, что за мной установят слежку, – говорит Беатрис, и, несмотря ни на что, в ее голосе слышится искреннее сожаление. – Она не должна знать, что наши пути пересеклись.
– За мной следить не будут, – говорит Эмброуз, кивая Виоли. – Я разыщу ее, как только смогу. Ты хочешь, чтобы я передал ей что-нибудь от тебя?
Если она все еще жива, думает Виоли прежде, чем успевает себя остановить. Ее желудок сжимается при мысли о женщине, которая ее вырастила, которая каждую ночь заплетала ей волосы, которая научила ее петь, танцевать и лгать. Она не может думать о жизни в мире, где нет ее матери, о том, что могла позволить ей умереть в одиночестве. Она сойдет с ума, если будет об этом думать. Девушка прочищает горло:
– Просто… что я люблю ее. И что скоро мы снова увидимся.
Беатрис
Тем же днем за ужином Беатрис говорит Найджелусу, что завтрашним утром Эмброуз отправится в путь вместе с ними. Он этому не рад, но и не выказывает недовольства. Кажется, его удовлетворила история о случайном появлении Эмброуза в той же гостинице, но Беатрис никогда не могла до конца понять, о чем думает эмпирей. Его взгляд перемещается с Беатрис на Паскаля, затем на Эмброуза и снова возвращается к Беатрис.
– Полагаю, тебя не отговорить? – мягко спрашивает он.
– Нет, – отвечает Беатрис. – Еще мне нужен один флакон звездной пыли и пятьдесят астр.
Найджелус хмурится и поджимает губы.
– Зачем? – спрашивает он.
Беатрис лишь улыбается.
– Эмброуз много задолжал, так ведь? – спрашивает она, взглянув на него.
Мгновение Эмброуз выглядит смущенным, но затем кивает:
– Да, это так. Я в долгу перед Меррой… э-э-э… хозяйкой гостиницы.
– Пятьдесят астр – это большие деньги, – замечает Найджелус ровным голосом, и Беатрис снова не может догадаться, какие мысли на самом деле сейчас посещают его голову. – Не говоря уже о звездной пыли. Сколько же ты пробыл в этой гостинице, Эмброуз?
– Он играет в азартные игры, – выпаливает Паскаль. – Заядлый игрок. Я пытался заставить его прекратить, но с тех пор, как наши пути разошлись, он успел снова попасть в беду.
Он изображает тяжелый вздох, и хотя великим лжецом его не назовешь, Беатрис вынуждена признать, что получилось неплохо. Во всяком случае, все уже не так безнадежно, как раньше. Эта мысль приносит ей облегчение, но в то же время навевает грусть.