Мох отряхнулся, но не так ловко, как Заря. Ручейки воды стекали по его шкуре.
– Давай наперегонки до камышей! – взвизгнул Сосна и, не дожидаясь ответа отца, помчался прочь.
Дождинка с писком побежала за ним, Мох припустил следом.
– Эй, меня подождите! – со смехом крикнула Заря, пускаясь вдогонку.
Пёстрая Шёрстка покачала головой, но тоже не выдержала и присоединилась к общему веселью. Когда визжащая и мяукающая компания скрылась в камышах, Гром серьёзно посмотрел на Зыбкую Реку.
– Похоже, они здесь счастливы, – осторожно сказал он.
– А почему они должны быть несчастны? – пожал плечами речной кот. – Мы живём в покое и мире, у нас полно рыбы на обед и сухие тёплые гнёздышки, в которых так уютно спать по ночам под лепет реки.
Гром отвернулся и угрюмо посмотрел на реку.
«Хотел бы я, чтобы Янтарь так же ценил всё, что даёт наш лагерь», – с тоской подумал он.
Зыбкая Река заглянул ему в глаза.
– Ты выглядишь обеспокоенным, – сказал он.
– Недавно к нам приходил Колючий Утёсник, – сказал Треснувший Лёд, пошевелив усами. – Ты поэтому нас навестил? Хочешь узнать, нет ли у нас неприятностей с бродягами?
– Да, – признался Гром.
Зыбкая Река повернулся к Фиалке.
– Мне кажется, жизнь лесной кошки пришлась тебе по душе?
Фиалка нежно прильнула к Грому.
– Никогда в жизни я не была так счастлива.
– А Янтарь? – спросил Зыбкая Река, посмотрев в глаза Грому. – Он сумел прижиться?
Шерсть на загривке Грома зашевелилась. Он отвёл взгляд.
– Янтарь продолжает держаться сам по себе. Он охотится один и только для себя.
Он почувствовал, как напряглась Фиалка.
– Он освоится! – быстро выпалила она, однако на этот раз в её голосе не было прежней уверенности.
Треснувший Лёд громко фыркнул:
– Я бы не стал доверять коту, который не желает со мной охотиться!
Зыбкая Река серьёзно посмотрел на Грома.
– Если Янтарь не хочет охотиться вместе с новыми товарищами и не желает делиться с ними своей добычей, то зачем ему оставаться с вами?
– Не говори так! – горячо воскликнула Фиалка.
Гром сглотнул. В пасти у него вдруг пересохло. Он не хотел огорчать Фиалку, но в словах мудрого речного кота был смысл.
«Но куда отправится Янтарь, если я попрошу его уйти? – со страхом подумал он. – Я не могу подарить Шраму нового союзника!»
Глава XX
Гром поёжился от холода. Поляна была занесена снегом, по краям оврага намело сугробы, прихваченные сверху толстой коркой наста. Лунный свет зажигал на снегу искры.
Клевер и Чертополох, оба взъерошенные от волнения, подбежали к Грому и уставились на него.
– Туда придут все коты? – пискнул Чертополох.
– Из всех лагерей? – уточнила Клевер. Она поскользнулась на льду, пискнула и врезалась головой в бок брата.
– Придут, конечно, не все, но многие, – промурлыкал Гром, с нежностью глядя на них.
Наставники сумели вырастить из маленьких котят превосходных охотников и бойцов, всегда готовых прийти на помощь товарищам. Не далее, как утром, Клевер и Чертополох отправились собирать свежие папоротники для подстилки Розового Глаза и вернулись в лагерь, с лап до ушей запорошенные снегом и с охапками стеблей в пастях. Но сейчас юные охотники были взволнованы, как котята, впервые выбравшиеся из родительского гнезда на поляну.
Молочайка подскочила к своим детям и попыталась пригладить языком растрёпанную шёрстку Чертополоха. Тот возмущённо отстранился.
– Не надо!
– Ещё как надо! – строго заявила Молочайка. – Вы должны выглядеть опрятно!
– Мы и так опрятные! – возмутился Чертополох. – Мы уже умывались!
– Целых два раза! – поддакнула Клевер.
Фиалка теснее прильнула к Грому, и стоило ему почувствовать тепло её мягкой шерсти, как его сердце, как всегда, сладко забилось в груди.
– Сегодня они будут самыми красивыми котятами на поляне! – заверила Молочайку Фиалка.
Гордая мать оглушительно замурлыкала, а Клевер с любопытством посмотрела на Грома.
– Значит, там будут Малый Прутик, Росный Лепесток и Цветочная Лапка?
– Нет, – покачал головой Гром. – Они ещё слишком маленькие, чтобы выходить ночью в такие морозы. Они останутся со Звёздным Цветком.
Клевер разочарованно поникла.
– Значит, Серебряную Полоску, Чёрное Ухо и Белый Хвост мы тоже не увидим?
Молочайка пригладила торчащий вихор на боку дочери.